Скитальцы. Хао Цзинфан
сердца было невозможно научить тому, как расти в этом новом учебном классе.
Люинь прижалась спиной к прозрачной стенке вагона поезда, везущего ее домой, и погрузилась в раздумья.
Пейзаж за окнами вагона и прозрачного туннеля был безмятежным и ярким. За голубоватым стеклом солнце освещало деревья, растущие вдоль туннеля. Сквозь стеклянный потолок на лицо девушки ложились тени. В вагоне, кроме нее, никого не было, за стенкой она никого не видела. Было так тихо, что всё казалось нереальным. Стены и пол вагона были прозрачны, как лед. Поезд плавно проплыл над несколькими домами. Опустив взгляд, Люинь увидела неподвижно стоявшие во дворе деревья.
Смятение, которое она уже несколько дней пыталась подавить, заполонило ее сердце.
Она не понимала, зачем ее отправили на Землю. На борту «Марземли» она обнаружила, что ей недостает образования.
Однажды вечером, когда студенты сидели перед обзорным иллюминатором и болтали, кто-то из них заговорил об одном из вопросов, заданном на квалификационном экзамене при отборе в группу «Меркурий». В разговор включились остальные студенты, и они вместе вспомнили тот тест. Вспоминали весело, оживленно. Но Люинь вскоре замолчала. Судя по ответам, которые вспоминали другие ученики, она вскоре поняла, что не смогла бы набрать столько баллов, сколько остальные. И она устыдилась, словно звезда, потускневшая при ярком свете луны. Она не знала, справедливы ли ее подозрения. Если она ошибалась, то всё должно было идти как идет. Но если она была права, то это означало, что ее включили в группу «Меркурий», потому что кто-то вмешался в процесс отбора. Этот вывод был очень неприятен – и не только потому, что это означало, что она не так талантлива, как думала, но еще и потому, что это могло означать, что ее жизнь планирует кто-то другой. Люинь полагала, что ухватилась за возможность, а получалось, что возможность ухватила ее.
«Мой дед?» Только он, пожалуй, мог иметь такое влияние. Но Люинь не понимала, зачем ему это.
Ей хотелось поскорее оказаться дома и поговорить с дедом, но она не была уверена в том, как построить разговор. Они не были особо близки. Дед перебрался к ним с Руди только после смерти их родителей. Он давал Люинь всё, чего бы она ни пожелала, но очень редко ее обнимал. Земляне называли его «великим диктатором». Гулял он всегда в одиночестве.
Хватит ли у нее смелости задать ему этот вопрос? Наверное, будет лучше попросить о помощи Руди. Старший брат всегда оберегал Люинь, старался ее развеселить. Но Руди был из тех людей, которые настроены на стремление к будущему. Люинь не знала, поймет ли он, почему ее так заботит прошлое.
Поезд продолжал плавно и бесшумно скользить по стеклянной трубе туннеля. Что-то в этом было похожее на ускоренные воспоминания. Люинь миновала залы для собраний, бульвары, усаженные деревьями, детскую площадку, на которой когда-то часто играла, сад с горкой для катания. Из-за безмолвия всё это казалось сном. Иногда она видела болтающих между собой мамочек с детьми,