Скитальцы. Хао Цзинфан
поезда Эко стал вспоминать выставочный зал в киноархиве. По залу были расставлены хрустальные кубы разных размеров. Внутри этих кубов он видел различные сцены. Трехмерные фигуры двигались по миниатюрному, живому, настоящему миру. Рядом с каждым кубом на столбике была закреплена металлическая табличка с объяснением, из какого фильма эта сцена. Чувство абсурдности происходящего охватило Эко. Он осознал, что очень похож на одного из крошечных людей в стеклянном кубе. Он тоже жил в хрустальной коробке – не сейчас, нет, а задолго до того, как оказался на Марсе.
Кабинет
Люинь и Анка шагали рядом по дороге, накрытой стеклянным колпаком. Они решили не ехать на поезде от станции, находившейся неподалеку от танцевальной школы, и направились к одной из пересадочных станций. Оба очень любили пешие прогулки.
Пешеходный туннель шел параллельно туннелю поезда и был узким и извилистым. Передвигаться по стеклянной трубе было непросто, и Люинь с Анкой толкало друг к другу. Они просто вынуждены были идти в одном направлении. Диаметр пешеходной трубы составлял около трех метров, а ее дно находилось примерно в полуметре от земли. Через прозрачную оболочку была видна поверхность Красной планеты.
Ширина дорожки позволяла двоим идти впритирку, плечом к плечу, но друг к другу не прикасаясь. По обе стороны от дорожки цвели ирисы. Молодые люди убрали руки в карманы и шагали синхронно. На Люинь была куртка с логотипом танцевальной школы, а Анка был в форме эскадры аэрокосмических сил. Он был на голову выше Люинь, и когда она поворачивала голову, то видела его мускулистые, широкие плечи. Анка видел тонкую шею Люинь и ощущал тонкий аромат, исходивший от ее волос.
Люинь рассказала Анке о том, что ее тревожило. Она впервые призналась в своих сомнениях человеку, который не был ей родней. Она надеялась утаить этот секрет от друзей в группе «Меркурий» – сама мысль о том, что она стала одной из них вследствие вмешательства кого-то из представителей власти, а не потому, что была достойна отбора, была унизительна. С самого детства Люинь терпеть не могла особого отношения к себе из-за своих родственных связей.
– Все станут смеяться надо мной? – спросила она у Анки.
Анка улыбнулся:
– Ты всерьез считаешь, что мы, все остальные, – гении?
– Но тебя взяли из-за того, сколько баллов ты набрал.
– Это был просто тест.
– И ты не считаешь, что я получила несправедливое преимущество из-за влияния моего деда?
– Не говори глупостей, – отозвался Анка. – Ты осталась самой собой.
У Люинь стало легче на сердце. Анка всегда умел сделать так, что ее тревоги начинали казаться ерундой. Он был не слишком разговорчив и терпеть не мог вести выспренные, абстрактные споры. Любая проблема, большая или маленькая, исчезала напрочь, стоило только Анке на нее посмотреть. Они вели разговор, и Люинь постепенно начала убеждаться, что вправду всё преувеличивает. Она говорила, а Анка слушал и задавал очень мало