Яд минувшего. Вера Камша
навспоминает, утонешь. – Больше ничего не заметила?
– Невежа он был, – отрезала камеристка, – грубиян. Обхождения деликатного не понимал. Дориан, камердинер господина барона, он сейчас в отлучке, говорил, что обтешется, да деревенщина деревенщиной и подохнет. Уж вы меня, монсеньор, простите, только нечего проходимцев всяких подбирать. Толковала ведь я Дориану, что истопнику в парадных залах не место, а мне в ответ, что не моего ума это дело. А у господина барона сердце доброе и понятий об жизни, словно у евойных воробьев. Ну и кто прав?
– По всей вероятности, ты, – подал голос Нокс, только лучше б он этого не делал.
– Я гаденышей за хорну чую. – Ваннина сделала книксен полковнику. – Вот хоть господина Салигана взять… Вроде маркиз, а об обхождении никакого понятия! Ни одеться тебе, ни помыться. Какой он кавалер, когда ровно из хлева вылез, а туда же, на госпожу глаз положил, только госпожа баронесса грязи не любят, они к чистоте привыкли. Уж если они кавалера привечают, то у него все на месте – и обхождение, и личико, и одет как положено, да монсеньор и сами знают…
Служанка многозначительно улыбнулась, это было неприятно. Кому еще она наболтала? И ведь не уймешь…
– Ваш шадди. – Старичок с подносом появился удивительно вовремя.
– Передайте мою благодарность баронессе. – Дикон поднес невесомую, расписанную бабочками чашечку к губам. Навязчивый горький запах вызывал тошноту, а ведь некоторые от этого пойла в восторге. Юноша поставил шадди прямо на пустой лист. Пора было заканчивать.
– Итак, ты Гильермо не доверяла и говорила об этом камердинеру господина Капуль-Гизайля, а он внимания не обратил. Это все?
Это было не все. Далеко не все.
– Господин Дориан много о себе полагает. – Баронский камердинер явно не давал Ваннине покоя. – Еще был бы он камердинером монсеньора… Или господина Эпинэ, или господина Марселя, а он кто? Да никто, а носом сейчас луну сшибет… А все с того, что госпожа баронесса совсем барона разбаловали. И птички ему, и черепки всякие. Оно понятно, деток нет, деньги есть, чего не побаловать, только лучше б они в строгости дом держали.
Господин Салиган, тот тоже хорош! Пакость всякую таскает, а хозяин и платит. И чего не заплатить, денежки-то не его. Муженек-то к нам голодранец голодранцем подкатился, только добра и было, что клетка с воробьем этим желтым да свистульки. Правда, человек он добрый, свое место знает, только лучше б он…
Вошла Марианна, тихо села рядом с Ноксом. Нокс покосился на баронессу и неожиданно поправил воротник.
– Сударыня, – полковник наиучтивейше наклонил голову, – мы почти закончили. К сожалению, ничего важного узнать не удалось, но герцог Окделл не теряет надежды.
– У вас есть более важные дела, – негромко откликнулась Марианна, – но, когда выдастся свободная минутка, вспомните, что в этом доме вам рады. К вам, господин Нокс, это тоже относится.
– Благодарю. – Служака растерялся, и Дику впервые за последние три дня стало смешно.
– Полковник Нокс, – как мог торжественно объявил юноша, – отныне лично