В середине века. Сергей Снегов
то он понаставил щиты со щелями у земли: ветер с такой силой врывался в них, что не наваливал снег на дорогу, а сметал его как железной метлой. Когда Потапов освободился, его изобретение, спасшее Норильск от недельных остановок на железной и шоссейных дорогах, выдвинули на Сталинскую премию. Но самолюбивый, хорошо знающий цену своему таланту изобретатель не пожелал привлечь в премиальную долю кого-либо из вышестоящих, как это обычно делалось. И большому начальству показалось зазорным отмечать высшей наградой недавнего заключенного, отказавшегося разбавить ее розовой водицей соавторства с чистым «вольняшкой».
Эйсмонт начал свое бригадирство с того, что вывел нас на прокладку дороги от поселка к подножию Рудной. На промплощадке еще до нас возвели кое-какие сооружения: обнесли обширную производственную зону – километров пять или шесть в квадрате – колючим забором, построили деревянную обогатительную фабричку с настоящим, впрочем, оборудованием, кирпичный Малый металлургический завод – ММ3, несколько подсобных сооружений, проложили узкоколейку… Все эти строения, возведенные в 1938–1939 годах – тоже руками заключенных, – были лишь подходом к большому строительству на склонах Рудной. И для этого большого строительства в Норильск в лето и осень 1939 года гнали и гнали многотысячные этапы заключенных. Наш, соловецкий, был не первым и даже не самым многочисленным. Зато он, это скоро выяснилось, был наименее работоспособным.
Не один я запомнил на всю жизнь первый наш производственный день на «общих работах» – так назывались все виды неквалифицированного труда. Мы разравнивали почву для новой узкоколейки от вахты до Рудной. Рядом с инженерной бригадой трудились бригады смешанные. И сразу стало ясно, что из нас, инженеров, землекопы – как из хворостины оглобли. И не потому, что отлынивали, что не хватало старания, что не умели. Не было самого простого и самого нужного – физической силы.
Мы четверо, я, Хандомиров, Прохоров и Анучин, лезли из кожи, выламывая из мерзлой почвы небольшой валун, и лишь после мучительных усилий, обливаясь потом под холодным ветром, все снова хватаясь за проклятую каменюку, кое-как вытащили его наружу. И еще потратили час и столько же сил, чтобы приподнять и взвалить на тележку, – тащить его на носилках, как приказывали, никто и подумать не мог. А возле нас двое уголовников, командуя самим себе: «Раз, два, взяли!» – легко поднимали такой же валун, валили его на носилки и спокойно тащили к телеге, увозившей камни куда-то в овраги. А потом демонстративно минут по пять отдыхали, насмешливо поглядывая на нас, и обменивались обычными шуточками насчет важных Уксус Помидорычей и бравых Сидоров Поликарповичей. Физических усилий, той самой механической работы, которая в средней школе называется «произведением из силы на путь», мы тратили вдесятеро больше их. Но нам не хватало малости, что у них была в избытке, – выплеснуть разом, в одном рывке это единственно нужное и трижды клятое «произведение».
В