Короли пепла. Ричард Нелл
что его семью убили пираты. Крик великана был в чистом виде ужасом.
При этом звуке возгласы публики, жаждущей смертоубийства, умолкли. Другие бойцы замерли или отшатнулись на полшага. В этом странном, внезапном затишье великан помчался вперед.
За считанные секунды он преодолел расстояние до Трехпалого Брауна и поднял его, схватив одной рукой за шею, а другой исколов его ножом – а затем, протащив амбала-гладиатора на весу, отшвырнул его, и тот разбился о каменную стену.
Дикарь с почти скучающим лицом оглянулся на остальных, затем нагнулся и подобрал второй нож в качестве трофея. Он повернулся к оставшимся противникам и сплюнул на землю.
Несколько тупиц в толпе возликовали. Остальные бойцы сбились в кучу и вытирали о предплечья вспотевшие лбы, теперь уже не притворяясь, что происходящее было чем угодно, только не дракой четверых против одного. Но ставщики оставались почти в полном молчании, пока один-единственный голос не ворвался в наваждение:
– Убейте его! Убейте гребаного выродка!
– Врежь им! – крикнул другой пират слишком близко к уху Аруна.
В этих словах звенела ненависть, и вскоре их подхватили сотни разрозненных голосов. Оскорбления превратились в «демона», «гандона» и сотню прочих гнусностей, доколе не переросли в рев, заглушающий мысли и звуки.
Арун вспомнил, что нужно дышать. Вспомнил, что его будущее держится на этих кончиках ножей и участи мужчины – или зверя – там, внизу.
Дикарь тем временем кружил и держался на расстоянии, казалось, даже не замечая толпу. Он делал выпады и отступал, будто прощупывая слабые места, но бойцы-ветераны держались. При каждом наскоке они, сойдясь вместе, выставляли свои ножи, а при каждом его отходе шагали вперед как одно целое. Так это и продолжалось под улюлюканье толпы.
– Вас четверо, ату его! – крикнул Новичок, тыча сжатыми в кулаки руками как ножом, словно хоть когда-то убивал людей в честном бою, лицом к лицу.
А «танец» продолжался. Гладиаторы медленно сужали брешь, пытаясь направить своего врага к стене и тем самым его прижать. Гигант оставил свои попытки и ретировался. Он отступал назад – глупо и, без сомнения, именно так, как надеялись его противники. Те дружно следовали за ним, шаркая ногами по песку, и Арун почувствовал, как пальцы одной его руки сдавливают кожу другой.
Возле стены гигант нагнулся, схватил Трехпалого Брауна – вернее сказать, его тело – и поднял над головой, как будто оно ничего не весило; на его плечи и лицо закапала кровь. Затем он рванулся вперед, замахнулся трупом, словно камнем, и метнул его.
Арун в тот же миг подумал, что на таком расстоянии это невозможно. Но труп пролетел по воздуху – сила для подобного броска была невероятной, нечеловеческой – и врезался в двух незадачливых гладиаторов, сбив их с ног.
Гигант помчался вслед своему «снаряду». Он размахивал ножами, орудуя ими как дубинками, пока первый из бросившихся врассыпную врагов не получил удар и не споткнулся. Дикарь пинком отбросил его назад и принялся колоть