Короли пепла. Ричард Нелл
и абсолютно в западне. Он испытывал странную радость надежды и спасения и в то же время страх, что обманулся.
Рока приблизился на дрожащих ногах, подняв руки ладонями кверху, с настороженным взглядом. Он минимум на фут или больше превосходил ростом врага. Его мускулы были тугими, жилистыми и устрашающими, а экс-монах знал, какой жуткой силой полнилось тело этого парня. Но он серьезно ранен и безоружен.
Мясник был толще и, несмотря на слой жира, двигался как борец. Он шагал и кружил, как человек, привыкший к насилию. Воздев тесак, он взмахнул раз, другой, но не атаковал. Он изобразил выпад, затем рывок в сторону, и отступил. Наконец он метнулся вперед.
Он почти подпрыгнул и закричал, вскинув одну руку, явно просто затем, чтобы отвлечь. Он взмахнул тесаком, и Рока отшатнулся в сторону, но казалось, был слишком слаб, чтобы отступить. С лезвия брызнула кровь.
На пол шлепнулся кусок плоти. Рока взревел и бросился в атаку, его окровавленные руки сомкнулись на толстой шее и предплечье мясника. Два гиганта замолотили, завертелись и рухнули на пол. Они хрюкали и рычали, как звери, нанося друг другу удары локтями и коленями, и каждый одной рукой хватался за тесак, держа тот в воздухе, словно какое-то хрупкое сокровище.
Сердце Аруна, казалось, вот-вот лопнет. Он натянул свои оковы, зная: ничто из того, что он делает, не имеет значения, и его судьба лежит в чужих руках. Он проклинал себя за то, что был дураком, втянутым в игру королей, ненавидя свою алчность и осознание того, что если он переживет этот момент, то экстаз триумфа порадует его точно так же, как его собственный ужас питал мясника.
Так он и ждал; под его пахом торчало растение, а какой-то варвар, которого он собирался продать, не жалея сил дрался за свою жизнь. Какой странный, чокнутый мир, подумал Арун, какой прекрасный и ужасный.
Мясник заорал.
Челюсти Роки смыкались и размыкались на лице мясника, пока он жевал, разрывая плоть, как животное. Тесак выпал, и Рока швырнул его через всю комнату. Он бил своими огромными окровавленными кулаками снова и снова, пока его враг не обмяк под его ударами. Затем он схватил толстую шею и сдавил.
Это была самая долгая смерть в жизни Аруна. Он дрожал, ожидая последних булькающих звуков умирающего. Наконец Рока встал, не проронив ни слова. Он встряхнулся как новорожденный теленок, после чего побрел к клетке; его тело покрывала кровь, на левой руке не хватало мизинца. Он опустился на колени и, взявшись за бамбук, давящий на тело Аруна, выгнул стебель вниз и в сторону. Затем полностью вытащил тот из горшка, проковылял обратно через комнату и вонзил в брюхо терзателя.
Не оглядываясь, он взобрался по лестнице, звучно проглатывая куски лица убитого, которые все еще держал во рту. Арун остался один, но невредимый, и плакал в темноте, вконец лишившись дара речи.
Рока проснулся на широкой, но недостаточно длинной кровати, так что его ноги громоздились на столе. Кто-то перевязал его раны (точней, перевязал их заново), как и свежетравмированную руку.
Девять пальцев на руках и девять на ногах, подумал