Вейджер. Реальная история о кораблекрушении, мятеже и убийстве. Дэвид Гранн
а температура ниже нуля, но также короче световой день, когда различима еще никем не картографированная береговая линия. Он утверждал, что все эти причины делают плавание вокруг этого неизвестного берега «самым пугающим и ужасным».
Однако с октября 1739 года, когда объявили войну, «Центурион» и другие военные корабли эскадры, в том числе «Глостер», «Перл» и «Северн», застряли на верфи в ожидании ремонта и снаряжения к следующему походу. Чип беспомощно наблюдал, как бегут дни. Наступил январь 1740 года. Потом февраль и март. С объявления войны с Испанией прошло почти полгода, но эскадра так и не была готова к отплытию.
Британский флот – грозная сила. Военные корабли были одними из сложнейших из всех доселе созданных машин – настоящие плавучие деревянные крепости, движимые чрез бурные воды попутным ветром. Отражая двойственную природу своих создателей, они замышлялись как орудия убийства и дома, где сотни моряков жили вместе, как одна семья. В летальной плавучей шахматной партии эти фигуры были расставлены по всему земному шару ради достижения провидения сэра Уолтера Рэли: «Тот, кто владеет морями, владеет мировой торговлей, тот, кто владеет мировой торговлей, владеет богатствами мира»[41].
Чип знал, сколь превосходен «Центурион». Быстрый и крепкий, почти тысячу тонн весом, и, как и другие боевые корабли эскадры Ансона, с тремя возвышающимися мачтами и перекрестьями реев – деревянных рангоутов, на которых поднимают паруса. «Центурион» мог одновременно идти под восемнадцатью парусами. Его корпус блестел лаком, а корму золотым рельефом окаймляли герои греческих мифов, в том числе властитель морей Посейдон. На носу красовалась вырезанная из дерева пятиметровая фигура льва, выкрашенная в алый. Корпус был обшит двумя слоями досок, что местами придавало ему толщину более тридцати сантиметров и обеспечивало надежную защиту при обстрелах – не всякое ядро пробьет такую обшивку. На корабле было несколько палуб одна над другой. На двух из них по обеим сторонам располагались ряды орудий – их грозные черные дула торчали из квадратных портов. Пятнадцатилетний гардемарин Огастес Кеппел, один из протеже Ансона, хвастал, что против могущественного «Центуриона» у других военных кораблей «нет ни единого шанса»[42].
Тем не менее даже в самые благоприятные времена строительство, ремонт и оснащение судов – геркулесов труд, а в период войны – и вовсе хаос. Королевские верфи[43], одна из крупнейших производственных площадок в мире, были забиты кораблями – давшими течь, недостроенными, требовавшими загрузки и разгрузки. Суда Ансона стояли на приколе в месте, прозванном «Гнилой ряд». Какими бы сложными ни были военные корабли с их парусным движителем и смертоносным артиллерийским вооружением, изготавливали их преимущественно из простых и недолговечных материалов – в первую очередь из дерева[44]. Строительство одного большого военного корабля могло потребовать до четырех тысяч деревьев и вырубки не менее сорока гектаров леса[45].
Основным
Цит. по
Нет более важного исследования управления военно-морским флотом того периода, чем книга Даниеля Бо –
О том, как строились и оснащались военные корабли, см. работы Брайана Лавери, прежде всего
Стволы дубов, в том числе компасного дуба, который имел естественные изгибы для каркаса, достигали зрелости примерно за сотню лет. Корабелы рыскали по Земле в поисках древесины. Многие мачты – «большие палки» из более гибких пород дерева, таких как сосна, – везли из американских колоний. В 1727 году подрядчик военно-морского флота в Новой Англии сообщал, что только за одну зиму «было срублено не менее тридцати тысяч сосен» и что через семь лет, если так будет продолжаться, «во всех этих провинциях не останется и тысячи стоящих мачтовых деревьев». Это первое проявление обезлесения.