Слуга тигра. Ло Ян
восхитился Сун Цзиюй. Он пока не собирался никого по-настоящему арестовывать – для начала хотел просто разделить неразлучную компанию и посмотреть, что за песенку споет каждый.
– Не беспокойтесь, молодой господин Ма, я уже знаком с вашим отцом, – Сун Цзиюй покивал. – И приму во внимание вашу безупречную мораль и моральную безупречность. А пока будьте так любезны подробно рассказать, что именно происходило в ночь гибели Сыма Кэ. Когда вы встретились, где вы были, что делали, как оказались у реки и так далее.
Молодой Ма загнул полуоторванный ворот, осмотрел рукав и, недовольно цокнув языком, оторвал его совсем, небрежно бросив на пол. Его слуга, ждавший у дверей, немедленно бросился поднимать вышитую тряпку. Хозяин его даже не заметил.
– В тот вечер мы отдыхали в «Золотой иве», скромно выпивали в обществе барышни Сяоцинь и уже собирались расходиться, как вдруг влетел господин Ху из поместья Яшмового порога и ни за что не пожелал нас отпускать. Позвали еще певичек, и господин Ху явно настроен был веселиться до утра, но я счел, что время уже позднее, и мы откланялись, – после упоминания господина Ху выражение его лица сделалось кисловатым. – «Золотая ива» почти у самой реки, неподалеку действительно растет огромная старая ива. Брату Сыма невмоготу стало терпеть, и он отошел туда по нужде…
Молодой Ма вдруг побледнел, глаза его распахнулись, будто он только сейчас понял, что человека, которого он называл братом, больше нет в живых.
Сун Цзиюй невольно даже пожалел его.
– Продолжайте, – мягко подбодрил он. – Важны все детали: что вы видели, слышали, даже что вам показалось…
Молодой Ма собрался с духом и кивнул.
– Я слышал его громкий голос и смех, какая-то женщина спросила что-то, он ответил… затем я увидел фонарь за древесной кроной. Это меня не удивило: ветви этой ивы образуют настоящий шатер, там нередки любовные свидания. Я решил, что брат Сыма просто помешал какой-то парочке. Потом фонарь погас… я услышал крик, всплеск… Слуга брата Сыма бросился туда, но я остался. Я рассудил так: если брат Сыма ввязался в драку с любовником какой-то девицы, это его дело. Но вскоре… вскоре его тело выплыло из-за ивы… – он потер лоб, поморщился, как от головной боли. – Тогда я еще не понял, что это он. Сначала я подумал, что вижу двух человек… но… это существо, этот дух… белое тело и черная голова… это существо нырнуло и исчезло в воде. Я немедленно послал слугу за лодкой… но было слишком поздно.
«А ведь не врет, – подумал Сун Цзиюй. – Все чувства на лице… Так не притворишься».
– Что ж, господин Ма, можете идти домой, – со вздохом сказал он.
– Во-первых, освободите моих товарищей, – Ма Сяньфэн прищурился. – Они вряд ли что-то помнят, потому что были слишком пьяны. Я не уйду отсюда, пока вы их не выпустите. Во-вторых, – вы видите эту ткань? – он обвел себя широким жестом. Ткань и впрямь была хороша – лилово-сиреневая, с серебристой и белой вышивкой в виде горных вершин, на поясе – белый кушак в знак траура. – Этот хэнаньский шелк стоит больше, чем ваше месячное жалованье,