Преступления против мира и безопасности человечества. И. Г. Соломоненко
что крестьянская коллективизация 30-х гг. в СССР также была проявлением сталинского геноцида.[107] Однако, несмотря на ее ужасающие проявления и последствия (раскулачивание, физическое уничтожение земельных собственников и пр.), она объективно была направлена на ликвидацию социально-экономической группы российского населения (крестьян-собственников), которая не подпадает под определение тех демографических групп, уничтожение которых образует состав геноцида.
Да, в некоторых странах (например, ст. 211–1 УК Франции) перечень демографических групп населения, которые являются потерпевшими при геноциде, не ограничен. По-иному обстоит дело в отечественном УК. На основании этого можно сделать формально-юридический вывод о том, что принадлежность к иным, не указанным в ст. 357 УК РФ, демографическим группам населения (сословным, классовым, профессиональным и пр.) в отечественном уголовном праве не может являться признаком, характеризующим потерпевшего от данного преступления.
В диспозиции ст. 357 УК РФ объективная сторона преступления определена как «действия, направленные на полное или частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы». Указанные действия носят альтернативный характер и могут совершаться путем:
1) убийства членов демографической группы;
2) причинения тяжкого вреда членам такой группы;
3) насильственного воспрепятствования деторождению членов такой группы;
4) принудительной передачи детей в другую демографическую группу;
5) насильственного переселения членов такой группы;
6) иного создания жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов этой группы.
Таким образом, уголовный закон называет шесть деяний, образующих объективную сторону геноцида. При этом очевидно, что перечень таких деяний не является исчерпывающим, так как «иное» создание жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение той или иной демографической группы, не определено ни в законе, ни в Конвенции о геноциде.
Сразу оговоримся, что в теории уголовного права геноцид трактовался трояко: как физический (уничтожение людей), биологический (предотвращение появления детей на свет) и национально-культурный (уничтожение традиционной этнической культуры).[108]
При этом Ю. В. Николаевой вполне справедливо было указано, что по своему существу «физический» геноцид и «биологический» геноцид – синонимичные понятия:[109] ведь в обоих случаях виновный преследует цель любыми из указанных действий устранить ту или иную демографическую группу людей как таковую, а «физическое» ее устранение совпадает по содержанию с «биологическим».
Анализ положений ст. 357 УК РФ и международно-правовых актов (Конвенции о геноциде, ст. 6 Римского Статута) позволяет говорить о том, что квалификации по указанной норме уголовного закона подлежат только те действия, которые преследуют цель физического