Путь к трону. Князь Глеб Таврический. Александр Сапаров
лежала пара веретен и стояла стойка с куделью.
Только сейчас до меня дошло, что я голый. Но на мою наготу особого внимания никто не обратил, хотя две девицы вначале похихикали, глядя на мое скукоженное от холода достоинство.
Хозяин поднял крышку лавки, стоявшей у стены, достал из глубин рундука старые латаные порты, сунул их мне в руки и попытался похлопать по плечу, но не достал. Я быстро натянул это тряпье и хотел перевязать его все той же березовой лентой, но вепс протянул мне плетеную льняную веревку, и проблема удержания штанов была решена. Больше мне пока никакой одежки не выделили, но для меня сейчас и холщовые драные порты были праздником.
Немного погодя все сели за стол, хозяйка, натужась, вынула горшок из очага и поставила на середину стола, члены семьи начали по очереди залезать в него своими ложками. Мне тоже выделили убогую ложку, по-видимому, творение кого-то из детей, потому что есть ею было совершенно невозможно. Но я, попросив нож, быстро сделал конус из бересты и, защепив его палочкой, вместе с остальными стал есть аппетитно пахнущее варево в горшке. Это оказалась до каши распаренная репа, она была чуть подсолена и вместе с куском черного хлеба, по консистенции напоминающего глину, показалась мне, голодавшему три дня, лучшим блюдом на свете.
После ужина быстро темнело, два маленьких окошка, затянутых бычьим пузырем, почти не пропускали света. В женском углу зажгли лучину, и под хиханье и хаханье девушек и их мамаши послышался шорох веретен и стук ткацкого станка. Немного погодя женщины завели заунывную грустную песню, в которой я, естественно, ни хрена не понимал. Продолжалось это еще около двух часов, затем из-под лавок были раскатаны грубые, сшитые из шкур и тряпок перины, набитые утиным пухом, и потертые, плохо выделанные сшитые вместе овечьи шкуры. Мне было предложено отдельное место немного в стороне от остальных домочадцев, спавших вплотную друг к другу.
Лучина была задута, и наступила полная темнота. Буквально через пару минут наступившую тишину нарушило сосредоточенное сопение хозяина и легкое постанывание его жены. Еще через пять минут они оба, облегченно вздохнув, захрапели.
Я испытывал такой кайф после двух ночевок голым в полусыром мху, что теплая овечья шкура мне казалась верхом блаженства. Глаза уже закрывались, когда я неожиданно обнаружил, что под мышкой появилась чья-то голова, и с удивлением понял, что рядом со мной лежит обнаженной одна из хихикавших девчонок. Она робко полезла рукой к моему органу, затем я услышал ее довольное хмыканье, но даже не успел ничего предпринять самостоятельно, как девушка в прямом смысле взяла инициативу полностью в свои руки. В сей ответственный момент рядом со мной опять кто-то зашевелится – это оказалась вторая девчонка, которая что-то шептала недовольным голосом своей сестре, – она, похоже, злилась, что долго ждет своей очереди. После того как обе молоденькие вепки наконец от меня отстали, я заснул