Сотня. Казачий крест. Ерофей Трофимов
вздохнул и, подойдя к верстаку, всмотрелся в обломок шашки. К восторгу парня, на лезвии обломка обнаружилась крупная выщербина.
Зашипев сквозь зубы, словно разъярённая гадюка, Матвей стремительно обернулся и, выхватив из рук кузнеца нож, развернул его к свету. К его восторгу, лезвие ножа оказалось всё таким же гладким и острым, как до удара.
– Что там? – уточнил кузнец, заглядывая ему через плечо.
– Ни царапины, – радостно выдохнул Матвей.
– Выходит, получилось, – ахнул кузнец.
– Получилось, батя, – кивнул парень и, подойдя к колоде, на которой стояла наковальня, с силой всадил клинок в дерево.
Потом, уперевшись ладонью в оголовье рукояти, принялся сгибать нож, налегая на него всем весом. Древесина колоды затрещала, клинок слегка изогнулся, но испытание выдержал. Выждав какое-то время, Матвей резко убрал руку, и нож, выпрямившись, завибрировал, тихо гудя, словно сердился за такое обращение. Григорий, выдернув нож, опытным взглядом оценил прямоту клинка и, растерянно помотав головой, проворчал:
– Поверить не могу. И вправду вышло.
– Чего теперь делать-то станем, батя? – помолчав, осторожно поинтересовался Матвей, забирая у него нож.
– Как ты и хотел. Ещё два ножа откуём, а после шашку пробовать станем. Это теперь главнее всего будет, – решительно заявил мастер, доставая из ящика следующую заготовку.
Ход его мыслей был Матвею понятен. Процесс изготовления такой стали нужно было отработать до мелочей, так что работы им предстояло много. Дожидаясь, пока отец разожжёт горн, Матвей задумчиво вертел в пальцах свою мечту. НР-2, или нож разведчика вторая модель. Такой он видел в армии у старшины своей роты, который прежде проходил службу в спецназе ГРУ. Именно с тех времён ему хотелось иметь такой же клинок. Не длинный, острый и очень удобный.
С первого взгляда любому становилось понятно, что это не игрушка, а настоящее боевое оружие. Точно так же оценил красоту этого клинка и Григорий, едва рассмотрев его ещё в только что откованной заготовке. Отложив готовый клинок, Матвей вернулся к верстаку и принялся обтачивать очередную рукоять. Благо время ещё было. Для этого они с отцом решили взять куски корня кизилового дерева. И крепко, и цвет приятный. Для прочности рукоять насаживалась на черен при помощи костного клея, который они закупили у соседа кожемяки.
Как оказалось, часть, где находился дом кузнеца, в станице называлась ремесленная слободка. Тут селились все мастера ремесленники. К удивлению Матвея, который прежде не интересовался этим вопросом, мастеров казаки берегли и выделяли их в особую касту. Впрочем, по недолгому размышлению, это было и понятно. Казачество всегда было отдельным сословием и испокон веков жило на полном самообеспечении.
В противном случае им приходилось ехать к мастерам в другие поселения и платить за работу серьёзные деньги. Как говорится, казаки войной живут, с войны кормятся. А по нынешним временам с войны особо не прокормишься. Бегать за зипунами на сопредельную сторону им было запрещено. У донских казаков изначально даже струги поотбирали,