Монстры у порога. Дракула, Франкенштейн, Вий и другие литературные чудовища. Алексей Вдовин
оно обитает. Любая культура динамична, в ней чередуются периоды подъемов и спадов, надежд и разочарований, стабильности и кризисов. Ну и конечно же, интереса к тем или иным видам монстров.
Эра литературных монстров, которым посвящена моя книга, длилась немногим более ста лет – примерно с 1789 по 1900-е годы, то есть от Мефистофеля до Дракулы. XX век принес с собой новые научные открытия и потрясения (две мировые войны). И новых монстров. На сей раз – кинематографических, таких как Кинг-Конг (1933) или Годзилла (1954), или комиксовых. Но это уже отдельная история для другой книги.
Добро пожаловать в дивный и бесконечный мир монстров!
Глава 2. Революция в мире монстров: Мефистофель и гомункул в «Фаусте» Гёте
Слово «революция» в названии главы далеко не случайно. Речь пойдет о буквально революционном времени – об эпохе Французской революции и Наполеоновских войн. Хотя Мефистофель из «Фауста» Гёте – хорошо известный персонаж, мало кто знает, что на самом деле он довольно сложным и прихотливым образом связан с феноменом революции.
В эту главу заглянет и другое существо – искусственное, созданное человеком. Его не назовешь страшным, но оно, как мы увидим, предвещает появление других искусственных существ, например ужасного создания доктора Виктора Франкенштейна из следующей главы книги.
Но обо всем по порядку. «Фауст» – жутко сложное произведение, жуткое во всех смыслах этого слова. В самой известной за последние двадцать лет экранизации трагедии Гёте, снятой всемирно известным режиссером Александром Сокуровым, Мефистофель выглядит очень странно. Во-первых, кадры с ним какие-то размытые, нечеткие. Так что ты мучительно напрягаешь зрение, чтобы разглядеть его внешность. Если вы посмотрите фильм Сокурова, то увидите, что некоторые кадры умышленно сняты как будто через тусклое стекло или какой-то фильтр. Я не знаю, как это технически делается, но эффект налицо: мы видим человеческое существо с телом, сделанным будто из пластилина или папье-маше. Во-вторых, у него довольно широкие бедра и узкие плечи. Эту деталь стоит запомнить, она нам еще понадобится. Лицо в фильме можно рассмотреть, но оно не так важно. Мы видим то ли моложавого старика, то ли человека без возраста. Обратим внимание, что затуманенность помогает Сокурову не показать напрямую то, что находится у Мефистофеля между ног. Извините за такую подробность, но без этого сложно обойтись, если мы задаемся вопросом, что это за существо. Как оно устроено? Оно подобно человеку? Если да, то, видимо, ближе к мужчине? На самом деле Сокуров тонко передает замысел Гёте – идею двуполости Мефистофеля. С одной стороны, мы видим широкие бедра, которые напоминают скорее о женщине, с другой стороны, понимаем, что нам показывают мужчину. Размытость того места, где находится «причина» (если перефразировать известный эвфемизм), указывает, что у этого существа что-то не в порядке с той системой, в которой продолжается человеческий,