Болевой прием. Сергей Алтынов
глаза. Силится что-то произнести.
– Так кто все-таки меня заказал? – спрашиваю я, одновременно упирая в бледное лицо ствол своего ПСС и включая встроенную в мобильник видеокамеру.
– Начальник, – произносит тот. – Президент ЧОПа[1] «Парадигма».
Знаю, знаю эту «Парадигму». Откровенно мафиозная контора для проштрафившихся ментов и гэбистов. Совершает опер преступление, так вместо заведения уголовного дела его увольняют из органов, но при этом держат на крючке. Поэтому путь у него один – в эту «Парадигму», которая зачастую готова выполнить самую грязную работу. Ее президент – сам из бывших ментов-взяточников. Раньше «Парадигма» называлась «Панацеей», вроде как занимались борьбой с патологиями, только не медицинскими, а социальными. А переименовались уже после пары громких уголовных дел против ее сотрудников. Впрочем, ни одно из них до суда так и не дошло.
– Ты сам оттуда, из ЧОПа?
Раненый вяло кивает. Я убираю пистолет, достаю аптечку, кидаю ему бинт и обезболивающее.
– Это все, – говорю я. – Выживешь, твое счастье. Нет… считай, и моей вины нет… Все, уходим!
Это я произношу Ольге. Она не заставляет себя ждать. Когда она уже покинула квартиру, я, стоя у дверей, бросила последний взгляд на не слишком успешно пытавшегося перебинтовать себя чоповца. Он теряет силы с каждой секундой, под ним уже привычных размеров бурое пятно, сказывается сильная кровопотеря. «Скорую» ему не вызвать, как ни прискорбно, но телефоны я ликвидировала. Потому что, помимо «Скорой», он может позвонить и еще кое-куда…
– Ты бывший мент? – спрашиваю я на прощание.
Тот кивает, продолжая неумелые действия по собственному спасению. Что ж, враг установлен – частное охранное предприятие «Парадигма». Не прощаясь, захлопываю дверь. Перед тем как окончательно покинуть место боевых действий, мне приходится вернуться на крышу, забрать оставленную там сумку и альпснаряжение.
– Евгения, мне кажется, нам лучше обратиться в милицию.
Ольга произносит это с вновь появившимся акцентом, но смотрит на меня все с тем же бесстрастным северным выражением. Я уже отметила, что она не истеричка, а визжит лишь в тех случаях, когда визжать положено. Ей кажется! В милиции начнутся вопросы: кто, где, откуда?! Расшифровываться перед МВД я не имею права, в моем «контракте» такого пункта нет, но была устная договоренность. И потом, что милиция?! Меня для начала посадят в камеру, а потом те, кто на меня охотится, возьмут меня там, точно волчицу, угодившую в волчью яму. Ольге в двух словах этого не объяснишь…
– Оля, вам придется пожить у меня, на съемной квартире, – произношу я. – Не более двух суток… Так уж получилось.
Я снова перешла с ней на «вы». Общаюсь с ней как с давней любимой подругой. Ольга успокаивается и готова следовать за мной. Мы только что вышли из частной машины, пойманной мною в Ольгином районе, и теперь, переулками, двигались к дому, где я снимала квартиру. Этого адреса не знал никто.
Глава
ЧОП – частное охранное предприятие.