Между словом и нотой. Любовь Черенкова

      – Мы встретимся снова, – шепнул он.

      Я кивнула, хоть и не знала, возможно ли это.

      – Я не хочу, чтобы всё это заканчивалось, – произнесла я.

      – Я тоже, – ответил Даниил.

      Напоследок, сама испугавшись своей смелости, спросила:

      – Ты готов изменить свою жизнь ради любви?

      Я смотрела ему в глаза, проклиная себя за этот вопрос. В его взгляде читалось удивление, смешанное с какой-то непонятной мне тревогой.

      С минуту он молчал, а я, не в силах выдержать напряжённое молчание, продолжила:

      – Я не прошу тебя бросить всё и бежать со мной. Я просто хочу знать, насколько ты готов меня принять, насколько готов к переменам.

      Даниил, наконец, улыбнулся, но улыбка его была печальной, словно он знал что-то, чего не знала я. В его глазах, которые обычно светились добротой и вдохновением, теперь читалась глубокая задумчивость. Наконец, он тихо произнёс:

      – Ты знаешь, я всю жизнь посвятил музыке. Она – моя душа, моё дыхание, моё всё. Но… – он сделал паузу, словно подбирая слова, – ты тоже стала частью моей жизни. Такой яркой, такой необходимой.

      Он поднял на меня взгляд, и в его глазах я увидела не страх, а решимость.

      – Я не могу обещать тебе лёгкую жизнь. Путь музыканта не всегда усыпан розами. Бывает, что приходится жертвовать всем, даже личным счастьем, ради искусства.

      Я кивнула, понимая, что он говорит правду. Я знала о его преданности музыке, видела, как он живёт, дышит ею. И не хотела отнимать у него его страсть.

      – Я не прошу тебя отказываться от своей мечты, – я взяла его руку, чувствуя, как его ладонь в ответ сжала мою. – Просто… я хочу быть рядом.

      Даниил мягко улыбнулся, и я почувствовала, как между нами возникло нечто большее, чем просто понимание. Это была связь, которая росла на глазах, словно новая мелодия, только начавшая звучать.

      – Рядом… – повторил он, словно обдумывая мои слова. – Не сейчас.