Столп. Леда Высыпкова
к назревающим посиделкам? Впрочем, многого от него математик не ждал. Ему тоже захотелось побыть одному, послушать северную ночь.
Печь выдыхала дым в ясное ночное небо, такое блестящее и чёрное, что на его фоне он казался белёсым. Пах этот дым пряной берестой. Стоя у ветхого забора с сигаретой, Сергей не мог поверить в то, что наконец оторвался от быта, висевшего на его плечах столько лет. Казалось, чем больше он старался, тем меньше получал, вот уже ни любви, ни заботы не осталось, ни перспектив, ни маленьких безумств. Ольга была то больна, то не в духе, то занята ребёнком. Работа тоже больше не радовала так, как раньше, тёплое местечко в НИИ превратилось в топь, где он прочно увяз. Курсируя от одного к другому, математик совсем забыл, какой огромный мир простирался вокруг.
Полина зажгла свечки в фольговых гильзах и расставила их по окнам. Сергей не слышал разговоров, но видел, как Палий смущённо замер в дверном проёме – всё-таки пожаловал на глинтвейн! Вот он присел на самый краешек стула, отрезал себе хлеба, подцепил золотистую шпроту и Полина заботливо налила ему густого горячего вина. В жестяную помятую кружку нырнула звёздочка бадьяна.
Сергею вдруг стало больно и он понял, что щёки саднит от улыбки. От простой минутной улыбки его рот совсем отвык.
Глава III
Наверное, у каждого путешествующего человека есть своя собственная традиция, как начинать первое утро на новом месте. Для Сергея таковой была встать без будильника и неспешно позавтракать. За завтраком частенько приходила свежая мысль о направлении поиска, Сергей её спокойно обдумывал, соотносил с разведанным по прибытии – и четко исполнял. Осечек система не давала ни разу, и первый день уже много лет подряд приносил удачу.
Этим утром сквозь сон Сергею показалось, что он никуда не уехал, а остался дома, и за стеной уже ворчит жена, дожидаясь его пробуждения. Но тут неожиданно громко всхрапнул Толик. Bсё встало на свои места. Под спиной обнаружился не матрас, а спальник, настеленный поверх широкой лавки. Он всё-таки вырвался и ночует даже не в машине. Кстати, зря: математик рассудил, что если Толик вдобавок к остальным своим талантам намерен каждое утро издавать такие мерзкие звуки, его неминуемо захочется придушить.
«Нафиг, нафиг. Сегодня же отползу подальше. Или вообще в наглую займу печку».
Сергей приподнялся на локте, потянулся к висящим на спинке стула брюкам – и замер. За пыльными окнами плавал туман. Настолько густой, слоистый и роскошный, что впору было поверить в прыжок во времени. Заснул весной, проснулся в августе. Впрочем, всем августовским туманам, какие он видел в жизни, всё равно было далеко до этого великолепия.
– Чудны дела… – пробормотал Сергей.
Из-за стены, словно отвечая, послышался недовольный возглас. Полина. Видимо, женское ворчание не приснилось.
Вспомнился вчерашний уют за столом: вот Полина нарезает буханку хлеба его, Сергея, ножом. Нож слишком большой для её руки, получается немного криво. Вот Ник подает ей чашку с глинтвейном – маленькую и изящную, найденную