Три глотка одиночества. Наталья Юрьевна Царёва

      1.

      Я проснулась в маленькой светлой комнате, полностью одетая, одетая вполне заурядно со всех возможных в этом мире точек зрения: джинсы, водолазка, часы, узкое золотое кольцо на безымянном пальце левой руки. Это кольцо никогда ничего не значило, оно было просто давним подарком давнего друга, оно мне очень нравилось, а тривиальной символике семейной жизни я не доверяла… Под джинсами обнаружились носки и практичные белые трусики, лифчика не было. Я знала, что не любила их никогда, но носить все-таки приходилось, слишком уж откровенными становились трамвайные взгляды, я их не любила точно так же, как лифчики, из двух же зол выбирала меньшее.

      Философия меньшего зла – явный признак тайного фаталиста… Я фаталист?

      Раньше не была… во всяком случае.

      Лифчики, трамваи и трусики – элементы привычного быта. Я решилась пройти по квартире.

      Меня звали Аня. Я помнила день своего рождения, но не помнила, сколько мне лет. Я посмотрелась в настенное зеркало: мне могло быть… от семнадцати до двадцати двух. Почему-то именно эти цифры прочно, словно намертво, засели у меня в голове.

      Короткие темные волосы, бледная, плохо загорающая кожа, россыпь ярких родинок по плечам. Я кого-то очень себе напоминала… Не себя. Кого же тогда?

      Квартира была двухкомнатная, просторная, странно знакомая, но чем – этого я сказать не могла. Много книг, много зеркал и темных поверхностей. Почему-то у меня не было чувства, что я здесь жила или хотя бы должна была жить. Жила ли я здесь?

      Машинально находя путь, я прошла на кухню, заварила чай. Села за стол, обхватила руками голову.

      Где я? Что я тут делаю?

      Я помнила что-то, помнила очень плохо: свою болезнь, черное отчаяние, охватившее меня во время последнего обострения, дурацкое газетное объявление, клинику… Я легла на операцию. Зачем? Какая у нее была цель?

      Я вспомнила также какие-то смутные обещания невероятных возможностей, доступных только для моей искореженной психики, вспомнила ключевое слово: «эксперимент», и то, что «эксперимент» не удался…

      Но больше я ничего вспомнить не могла.

      Амнезия? Последствия старой болезни?

      Я налила уже вторую чашку чая. Мне нужно было срочно выйти на улицу, подышать свежим воздухом, посмотреть на живых людей. А то я уже начинала маяться классическими сомнениями на тот счет, существую ли я «на самом деле» или все это мне – ах! – только кажется.

      Накинув найденную в чужой квартире ветровку, которая, естественно же, оказалась моего размера (я уже не удивлялась подобным мелочам), я исполнила свое намерение. То бишь вышла на свежий воздух.