СНТ. Владимир Березин
где сидят старики. Они не зажигали свет, в их домах тускло светились телевизоры.
Калитка у коротковолновика оказалась электрифицированной, кажется, там был кодовый замок, что Раевского удивило. Тут и дома-то перестали запирать, выходя в гости.
Они прошли по дорожке вперёд, и датчики движения включали свет с лёгкими щелчками, будто гигантские сердитые светляки.
Хозяин обвёл Раевского вокруг дома и открыл дверь погреба. Старик в галстуке спускался первым, и куда более ловко, чем гость.
Они оказались в помещении, которое было больше похоже на бомбоубежище. Банки с огурцами, впрочем, присутствовали. Именно в том виде, как это представлял Раевский, – на аккуратных стальных полках, лёжа рядами, как боеприпасы в бункере.
Точнее, это больше похоже на бункер.
Вдруг хозяин замер и повернулся к Раевскому лицом. Доставать банку с полки он не спешил, и внезапно Раевского окатила волна страха. Вот сейчас коротковолновик стукнет его лопатой, и он навек останется в этом погребе. Нет, он же коротковолновик, так что воткнёт ему шокер под рёбра… Всё равно маньяк. И галстук этот дурацкий вместе с пиджачком-курточкой. Ну нет, все видели, что они вместе ушли… Нет, никто не видел, да что же это такое…
– С тяжёлым сердцем я начинаю этот разговор, – произнёс хозяин. – Хотя я вас и проверял, но доля риска всегда есть. Я собираюсь завещать вам своё место. Ну и дачу, конечно.
Глаза Раевского стали размером с помидоры, глядевшие на них из банок.
– Мне надо кому-то передать вахту, – продолжал коротковолновик Перфильев. – Я умираю, а вахту кто-то должен нести.
«Так. Он свихнулся, я это должен был предполагать, – выдохнул Раевский. – Он меня не убьёт, это понятно, но будет целый час выедать мозг какими-нибудь лептонными потоками, а там я вырвусь и уеду утренней электричкой».
– Вы очень молоды, но образование у вас ещё приличное. Вы ведь помните историю лунохода? Все мечтали тогда о Луне, космическая гонка и прочие глупости. Но политики дают деньги, а инженеры делают приборы. Так происходит всегда и везде, чуть-чуть по-разному, потому что политики хоть и одинаковые, но экономики разные.
С Луной мы гонку проиграли, но закинули туда луноход. Этот луноход был везде, много лет самая популярная детская игрушка – такая пластмассовая кастрюля, что смешно двигалась на батарейках. Обрезиненные сапоги так звали. Но потом все забыли. Забыли даже то, что луноходов было три.
Первый луноход оказался на нашем спутнике через год после того, как оттуда улетели американцы, а второй – через четыре.
Они ведь были живые. Впрочем, третий луноход и сейчас жив, он как младший брат, которого не взяли на войну. Сидит в музее, как в клетке. Первый умер на Луне, а второго убил я. Я убил его десятого мая семьдесят третьего года. Вот этими руками.
Раевский посмотрел на руки Перфильева. Руки как руки. Его даже галстук перестал так пугать.
– Я был водителем второго лунохода и выполнил глупый приказ. Луноход заехал в свежий кратер и при маневрировании уткнулся