Студент 1. Рафаэль Дамиров
в четыреста пятой.
– Пошли, пошли, – поторопил Витек.
Мы поднялись на четвертый этаж, пошли длинным темноватым коридором. Я смотрел на номера комнат: 417, 415, 413, 411… Это была, естественно, нечетная сторона, по четной шла своя нумерация.
По мере приближения к комнате 405 нарастал оживленный гомон нескольких голосов, внезапно вспыхнувший грубым хохотом за тонкой фанерной дверью.
Витька толкнул дверь:
– А вот и мы!
Глава 5
В комнате все уже было готово к «празднику жизни». Два обеденных стола сдвинуты, на них разномастная посуда, четыре кровати придвинуты поближе к столам, а у их торцов стоят еще два стула. Трое парней сидели на кроватях, один – светловолосый, коренастый в ядовито-синем кримпленовом пиджаке – стоял к нам спиной, а Саша в светло-голубой рубашке-батнике, стоял у окна: руки в карманах брюк, на лице снисходительная улыбка.
У ребят явно развернулась некая дружеская дискуссия неизвестно на какую тему. Во всяком случае, наше вторжение положило ей конец.
– Ага! – с подъемом вскричал Саша. – Вот и молодое поколение!
– За смертью только посылать!.. – беззлобно проворчал ультрамариновый модник.
– Да ладно! – отбрехнулся Виктор. – Все приобрели! Безотходное производство. Во, смотрите!
Он внушительно потряс сумкой и поставил ее на стол.
– Давай, давай, разгружайтесь, – одобрительно распорядился Саша. – Толян, помоги.
Шурша кримпленом, наш сосед стал вынимать банки и бутылки.
Ага, значит это и есть тот самый Толя Бочкин. Теперь двоих знаю.
Нетерпение припекало всех. Вмиг рассортировали снедь, жестяные банки вспороли серповидной открывашкой, винтовую крышку венгерского «ассорти» пытались с матерщиной открутить – бесполезняк, присосалась плотно. Пришлось перевернуть банку, осторожно втискивать лезвие ножа между крышкой и горловиной и шевелить, пока маринад не вскипел пузырями. После этого легко открылось. Один из рабфаковцев понюхал внутреннюю сторону крышки, брезгливо скривился:
– Тьфу, говно Европа! То ли дело наш рассол!
На какое-то время вспыхнули оживленные, опять же не совсем цензурные дебаты о качествах и вкусах разного рода острых закусок, дошедшие до слов: «…да хрена ли вы там у себя в деревне знаете?..», отчего аж два деревенских патриота вспылили, но Саша вмиг утихомирил их:
– Э, господа студенты, тихо! Без эксцессов. Вроде бы еще не начинали, а вы уже… Смотрите, будет минус два!
Это значило, что провинившиеся могут уйти «на два штрафных круга»: две первых чарки честная компания поднимет без них, а они присоединятся к выпивке только на третьей. Саша, конечно, шутил, но барагозники мигом притихли, чего я не мог не заметить, да и не только я, тут не ахти каким психологом надо быть.
Видно, что Александр здесь коновод. Есть у него явная лидерская харизма, иной раз не совсем объяснимая, но ощутимая, и его слово было самым веским. По ходу перепалки я внимательно присматривался, прислушивался – не столько к предмету спора, сколько