Самый лучший пионер. Том 2. Павел Смолин
нету – до Голубого огонька еще далеко, на часах – 15.00. Спал я изо всех сил – аж до одиннадцати, и теперь убиваю время. И да, маме помочь предлагал – категорически отказалась. Телевизор смотреть не интересно – ни тебе «Иронии судьбы», ни «Джентльменов удачи». Ничего, мы это дело еще исправим!
Помимо Нового года время убивается и в ожидании похода на каток с Саякой. Гости придут только вечером, поэтому никаких накладок. От безысходности сходил в комнату и еще раз проверил подарок – да, пластинку уже дарил, но и поход у нас спонтанный – я вдруг понял, что целый день делать совершенно нечего делать, а она, судя по голосу, думала примерно о том же. Получит новенькие, легкие и удобные беленькие, в цвет пальто и варежек, коньки – сразу и опробует, а то у нее советские, коричневые и изрядно покоцанные.
– Мам, я пораньше выйду, скучно! – заглянул к шинкующей вареные овощи маме.
– Беги! – ласковой улыбкой проводила она меня.
Откуда я знаю размер Сойкиной ножки? А я все про нее знаю – что читает, смотрит, слушает, о чем мечтает и откуда у нее маленький шрам на тыльной стороне ладошки. Родом ее семья из крестьян с западной оконечности острова Кюсю, поэтому фамилия – Нисимура – пишется комбинацией иероглифов «Запад» и «Деревня». У нас так же – половина страны Ивановых, потому что фамилии начали выдавать сразу многим, и, как правило, «крестили» целыми деревнями.
Отец ее работает в МИДе, консультантом-переводчиком по японскому направлению. Мама у нее – терапевт в поликлинике. Живут хорошо, в двухкомнатном кооперативе. Есть и машина – «Москвич – 402». В СССР сначала оказался отец, плененный в 45-м. Потом решил на родину не возвращаться, насмотревшись на дела своих угаревших по фашизму соотечественников в Китае – презирает он их, такой вот без пяти минут уникальный японец. Встав на ноги, вытащил себе жену – она его прилежно все эти годы ждала. Еще немножко труда, и японская чета переехала в Москву, получили по «вышке» и по такому поводу решили все-таки завести ребенка – этим объясняется малый возраст Саяки. Второго ребенка как-то не получилось. Вопрос такой – отдадут ли они маленькому советскому писателю единственную дочь? Потому что я Сойку точно забираю себе, и пофигу кто там что думает, потому что пришла она – первая, крышесносящая подростковая любовь, вот и бегу зачем-то к катку на сорок минут раньше назначенного времени, не ощущая вспотевшей спины и разрываемых ледяным воздухом легких. Один поцелуй – и все, как плотину прорвало. С Таней такого нет и уже не будет – подружка она и есть подружка. Пусть подружкой и остается. С девочками, вообще-то, можно просто дружить, и успешно делать это много десятков лет – примеров хватает. И спать вместе можно – а чего такого? У меня на нее даже эрекции нету – мелкая же, как бы самонадеянно это не звучало от тринадцатилетнего пионера. Отстояв десятиминутную очередь, купил два стакана какао у палатки возле катка и встал с ними у столика. Ну и зачем? Остынет же.
– Давно ждешь? – словно из неспешно падающих с неба пушистых снежинок соткалась рядом со мной Саяка, и сердце сладко защемило, настолько румяная