Самый лучший комсомолец. Том 1. Павел Смолин
такое «подмахивают» почти не глядя. Кроме того – «слова Ткачева, музыка Ткачева», что нынче приравнивается к ГОСТу и автоматически выпускается в инфополе. Принц я или где?
Концерт закончился, и мы поторопились на выход – Роберт рядом, чую спиной эпиграммный прицел! Увы:
– Сергей Ткачев!
– Не надо меня эпиграммами прикладывать! – обернувшись, жалобно попросил я. – Вы взрослый, а я маленький, это нечестно!
Рождественский радостно заржал, протянул мне руку, я пожал, и он ответил:
– Запугали тебя, да?
– Не конкретно вами, а, так сказать, коллективным врагом, – улыбнулся я и подстраховался. – У меня некоторые тексты – подражание вам, Роберт Иванович. Не обижаетесь?
– Заметил! – широко улыбнулся он. – Не на что обижаться – вы же нам на смену придете, учись и переосмысляй на здоровье! – потрепал меня по волосам.
Неприятно – мужик же, но нормально – он же от чистого (с виду) сердца.
– А чего ты эпиграмм боишься? – ехидно улыбнулся он. – Не умеешь?
– Обычные стихи – скучно, – стер я с его лица ухмылку. – Недопесни, – развел здоровой рукой. – А эпиграммы вообще чисто обезьянье перекидывание фекалиями, но на типа-изящном уровне. Извините, на такую чушь Слово переводить правильным не считаю.
Роберт старательно запихал поглубже созданное мной впечатление зазнавшегося творческого мальчика на максималках, скомкано попрощался и свалил.
– Теперь он всем расскажет, какой ты грубый и зазвездившийся, – заметила веселящаяся от моего перформанса Вилка, когда мы наконец-то вышли под теплое полуденное солнышко.
– И хорошо, чем меньше коллег по цехам ко мне лезет, тем лучше – зачем они мне? Ах, небожители! – сымитировал щенячье обожание. – Уверен, у них много потешных баек есть – вплоть до пресловутых массовых оргий, но ребенку-то кто такое рассказывать будет? А про это ихнее «твАрчество» мне не интересно. А по работе нам пока никто не отказал и вряд ли откажет – лишним производственным мощностям кто не рад будет?
– Самый противный пионер в СССР! – ласково стебанула меня Вилка, и мы поехали к «репточке», где на другом конце коридора выделили закуток для «Ласкового мая», будем знакомиться.
В отличие от прошлого, этот состав – полностью «оригинальный», из незнакомых мне по послезнанию участников. Ребята – замечательные, играть умеют, мордахи – радостные (потому что Родина на важное задание направила – песни петь), а у вокалиста канонично-Шатуновский тембр голоса. Мечта всех Советских дам рождается прямо здесь!
Послушал про «Белые розы» и «Седую ночь», выдал хорошей бабушке-худруку «добро» на освоение остального репертуара (сразу на «гигант», а чего нам?), и мы отправились домой, чтобы прибыть к вечернему «Времени».
Программа вышла на загляденье, и на три четверти состояла из последствий нашей с Вилкой маленькой поездки: МВД пашет не разгибаясь, продолжая добавлять