Самый лучший комсомолец. Том 4. Павел Смолин
оружие планировали распылять.
– Американцы тоже помнят такие прецеденты. Даже не представляю, чьих это рук дело, но нам случившееся на руку – японцы на обвинения сильно обиделись, – продемонстрировал исправно функционирующую на Родине секретность куратор.
МИД не знает! Громыко разве что – как-никак в Политбюро сидит, но делиться с подчиненными не стал. И я бы не стал – чем меньше людей о таких операциях знает, тем лучше.
– Словом – более удачного момента уже может и не представиться, – закончил речь заместитель посла.
– Задача ясна, важность осознаю, клянусь не подвести! – сев нормально, бодро отрапортовал я.
– В таком случае, – он залез в прислоненный к столу портфель, вынув оттуда две папки, которые передал Виталине. – В одной – «методичка», – улыбнулся. – Во второй – материалы для подготовки выступления в Кэйдзай Доюкай. Вас, Виталина Петровна, начиная с завтрашнего дня мы ждем на инструктаж – с десяти до четырнадцати часов вас устроит?
– Устроит, Андрей Васильевич, – подтвердила она.
Попрощавшись, покинули МИД.
– Сплавил меня, да? – фыркнула девушка по пути в Минкульт.
– Вовсе нет! – хохотнул я. – Просто делегировал душную часть подготовки – ты же секретарь, вот и облегчай мне жизнь. Если попытаюсь накосячить – ты это увидишь и вовремя остановишь. Я на тебя надеюсь, душа моя, – тепло улыбнулся Виталине.
Немного покраснев щечками, она ответила кивком и такой же улыбкой. Вот и хорошо. Прибыв в Минкульт, поднялись наверх, сели на свободную пару стульев в коридоре у приемной Министра культуры, привычно отмахнувшись от предложивших пропустить вперед подхалимов-функционеров. Мы, вообще-то, по записи, и строго по ней к Борису Николаевичу и пойдем.
За три минуты до назначенного срока к нам присоединились Аркадий и Борис Стругацкие. Впервые вижу, поэтому сильно обрадовался. Познакомились, поручкались, обменялись комплиментами.
– Скажи, Сергей, а это правда, что «Обитаемый остров» печатали в твоей личной типографии? – усевшись рядом, спросил Аркадий Натанович.
Борис поморщился, но влезать не стал.
– Слухи не врут, – подтвердил я. – Моя интеллектуальная собственность на Западе хорошо монетизируется, попросил у старших товарищей часть валюты в специальный фонд отправлять с возможностью тратить ее на созидательные проекты. Фантастику у нас уважают, поэтому в частности вы – огромный дефицит. Закупил за рубежом оборудование, бумажный комбинат поставил, теперь печатаю то, что считаю нужным.
– А гонорар, получается, тоже ты выплачивал? – продолжил допрос Аркадий Натанович.
– Я, пользуясь терминологией из вашего «Трудно быть богом», «лавочник», – развел я руками. – Нравится деньги зарабатывать. Но «лавочники» когда-то были прогрессивным классом и для человечества сделали объективно очень много. На купцов-меценатов и равняюсь. Не волнуйтесь, товарищи – ваши книги офигенно подпитывают бюджет Родины, которая мне рубли и начисляет.