Трудно отпустить. Кристи Бромберг
остановить взгляд на каждой из нас, намекая, что собирается сказать нечто важное. Когда мы были еще детьми, он всегда делал так, чтобы заставить нас почувствовать себя взрослыми.
Светло-голубые глаза задерживаются на мне.
– Что будем делать, Деккер? – спрашивает он, пока я поджимаю губы, обдумывая свои предположения.
– Конечно, он спрашивает Декк, – говорит Леннокс, а другие сестры бормочут: «Его любимицу», как они делали еще в детстве.
– Вы просто завидуете, – замечаю я с лучезарной улыбкой, предназначенной, чтобы позлить их еще больше.
– Если только твоей коллекции обуви, – поддразнивает Чейз.
– Девочки, – предупреждает отец. – Говори, Деккер.
Кашлянув, я начинаю:
– Раз уж дело дошло до кражи клиентов, то все средства хороши. Сандерсон не беспокоится о приличиях, профессиональной этике или…
– …или о чем-либо еще, кроме денег или того, как широко девица может раздвинуть ноги.
Если бы я пила воду в этот момент, точно бы подавилась в ответ на комментарий Чейз. Она редко проявляет эмоции, поэтому я лишь медленно киваю. Даже спустя столько времени она все еще не пережила произошедшее.
– И это тоже.
– Странная ты, раз стала встречаться с конкурентом, – замечает Леннокс, закатывая глаза, чем вызывает у нас смех. Я подталкиваю Чейз локтем в надежде, что острота Леннокс помогла ей немного успокоиться, и с радостью замечаю, как на ее губах появляется улыбка.
– Что ты предлагаешь? – вмешивается отец в попытке вернуть нас к главной теме разговора.
– Если у него нет морали и он придурок…
– Сообразительный придурок, – добавляет он.
– Верно. Так почему бы нам не последовать его примеру? Как бы я ни хотела вернуть клиентов, которых он у нас увел, нам следует мыслить шире. – Я постукиваю ручкой по блокноту. – Может, начнем работать вместе и построим себе внушительную репутацию?
– Как бы мне этого ни хотелось, – отец качает головой и мягко усмехается, – не думаю, что вы, работающие вместе, – удачное решение. Помнишь, что случилось в прошлый раз?
Брекстон неловко ерзает на месте, пока папа бросает взгляд на правую стену, где когда-то красовалась дыра – свидетельство ее приступа ярости. С тех пор нам запретили использовать пресс-папье в офисе.
– Предлагаю украсть клиентов у него, – продолжаю я.
Леннокс фыркает, и этот звук как бы подводит всему итог: это невозможно, нелепо и чертовски гениально.
К тому же одно дело сказать «Я собираюсь увести лучших спортсменов мира у их нынешнего представителя», и совсем другое – реализовать это.
Но улыбка, которая медленно расцветает на губах отца, подсказывает, что он думал о том же.
– Согласен. Нужно бороться теми же методами… особенно когда речь идет о Сандерсоне.
– Какие у тебя идеи? – уточняет Брекс.
– Думаю, мы разделимся на четыре фронта. Каждая из вас переманит на нашу сторону по одному спортсмену, – объясняет