Офелия и янтарные хроники. Мехтильда Глейзер
твёрдо ответила она.
Нет? Я охнула.
– Значит, он не мог видеть пыль? Но тогда должно было произойти что-то из вашего мира…
Тётя Бланш покачала головой.
Я посмотрела на дядю Жака, который упрямо отводил глаза. В чём дело? К чему эти тайны? Я фыркнула.
– Тогда хотя бы скажите, где Грета! – потребовала я слишком резко, как вдруг вмешалась моя довольно молодая прапрабабушка:
– Давайте лучше успокоимся и для начала съедим по блинчику. – Повернувшись ко мне, она добавила: – Ты обо всём узнаешь, когда придёт время. Обещаю.
Накрашенными серебристым лаком ногтями Пиппа дотянулась до ниши кухонного лифта и достала блюдо с дымящейся сладкой выпечкой. Примерно половину угощения она сразу переложила на мою тарелку, на которой образовалась небольшая гора.
– Мы с мадам Розе́ это предвидели. Нельзя рассуждать о важном на голодный желудок. Надпись на свитере Офелии говорит о многом, вам не кажется? Мадам Розе́, кстати, тоже считает, что…
Тёмные глаза Пиппы вдруг стали большими и круглыми, она замерла и уставилась прямо перед собой.
– О, добрый вечер… – вздохнула она, но тётя Бланш её перебила:
– Пожалуйста, не сейчас. Ты же видишь, Офелии и так тяжело.
Тем временем дядя Жак наклонился ко мне и объяснил:
– В Первую мировую войну Пиппа работала на фабрике, где делали снаряды, и однажды несколько штук взорвались прямо перед ней и её подругами. С тех пор она немного не в себе. – Он понизил голос до шёпота: – Страдает паранойей, слышит голоса в голове – полный набор.
– Время от времени я делю это тело с духом покойной баронессы мадам Розе́, медиумом из девятнадцатого века, – с лучезарной улыбкой сообщила Пиппа. – И вот уже две недели эта добрая женщина предупреждает меня о твоём приезде, Офелия.
Я понятия не имела, что на это ответить.
– Ну, я же говорил, – пробормотал дядя Жак и покрутил указательным пальцем у виска.
Поскольку я и так была занята тем, чтобы не сойти с ума, то решила пока не обременять себя раздвоением личности других людей. Вместо этого я отрезала кусочек блинчика с апельсиновой начинкой, наколола его на вилку и отправила в рот. И сладость, как ни странно, оказалась самой настоящей и отняла последнюю надежду на то, что всё это мне снится.
– Мы с баронессой считаем, что тебе следует быть осторожнее. Остерегайся течений и ужасных когтей, которые тянутся к тебе…
– Пиппа! – одновременно воскликнули тётя Бланш и дядя Жак.
Я в замешательстве жевала блинчики, запивала их яблочной минералкой и понемногу разглядывала пыль, которая, казалось, ползла ко мне со всех сторон, выбиваясь из цветочных горшков и собираясь в маленькие лужицы на полу.
Остальные тоже занялись едой. Дядя Жак спросил, появились ли в овощной лавке корни петрушки, а Пиппа показала тёте Бланш несколько фотографий на своём смартфоне.
Что ж, а с родственниками ужинать даже приятно. Дома мы почти никогда не сидели вместе за одним столом, я обычно брала миску