Только звёзды знают её имя. Забытая звезда Салема. Аманда Марроне
собраний пронёсся порыв зимнего ветра и заморозил мне душу.
Тот человек – или то существо – не знаю уж, кем он был, преследовал меня в кошмарах несколько долгих месяцев. Но сегодня, думая о нём, я улыбалась. Теперь я невероятно обрадовалась бы, повстречав его. Я бы пожала высокому мужчине руку и поблагодарила за то, что он нашёл меня. Если он явится – а я не сомневалась, что так и будет, – если принесёт книгу, полную имён, ему даже не придётся спрашивать, готова ли я поставить подпись. Я выхвачу карандаш из его руки и заставлю Бетти Пэррис пожалеть о том, что она научила меня читать и писать.
Я выведу своё имя в книге и нападу на людей, живущих в этом доме, потому что они гораздо страшнее всех, кого можно встретить в лесу.
Высокий мужчина и маленький бесёнок, я приму вас с распростёртыми объятиями в любой день. Вы нравитесь мне гораздо больше, чем преподобный Пэррис.
Глава 4
На следующее утро я встала рано. Есть не хотелось. Я откусила кусочек хлеба, но даже подслащённый мёдом он не вызвал у меня аппетита.
Я была уверена, что проспала не больше часа. Всю ночь меня терзали беспокойные мысли. Я пыталась изобрести способ разыскать папу и маму, пыталась придумать, как воплотить в жизнь моё чудо. Пока луна двигалась по небу от вечера к утру, я задавалась вопросом, действительно ли высокий человек из Бостона придёт ко мне? Я понимала, что всё это могло быть просто сказкой, которую мама выдумала, – ведь за прошедший год никто ни словом не упоминал о ведьмах, заклятиях или странных мужчинах, внезапно возникающих в комнате.
Человек, которого описала мама, в то время казался мне очень реальным и жутко страшным. Но, если он в самом деле существовал, почему никто не говорил о нём уже много месяцев? Возможно, конечно, что высокому мужчине из Бостона просто надоело терзать Салем и он нашёл другой город, чтобы творить там дьявольские козни.
Я поворошила угли в очаге, раздумывая, могла ли мама солгать и если да – то зачем?
Так или иначе, я никогда не забуду тот день, когда с Бетти и Эбигейл случилась беда. Эбигейл Уильямс явно не притворялась. Она носилась по этой самой комнате, крича, лая и отчаянными жестами указывая куда-то в воздух. Потом она подбежала к очагу, голыми руками схватила раскалённые угли и бросила их в мистера Пэрриса. Мне пришлось заштопывать маленькие прорехи, которые они прожгли в одежде преподобного.
По сей день на половицах виднелись прожжённые дырки, а на ладонях Эбигейл остались шрамы от ожогов.
Это не могло быть притворством. Ни один лжец не зашёл бы так далеко, чтобы сунуть руки в огонь. И ни один лжец не стал бы вопить и лаять несколько недель кряду.
Или, возможно, стал бы…
Я подумала о нашем доме. Мы ходили по тонкому льду, пытаясь угадать, как правильно себя вести и как угодить мистеру и миссис Пэррис. Все боялись хлыста, и я – больше, чем кто бы то ни было. Но, возможно, лжецы сочли, что лучше продолжать игру, а не признаваться в обмане, ведь тогда их могли выпороть или засунуть в колодки. Или и то, и