Чацкий, за тобой карета!. Изольда Рыбкина
репутации.
– Снова не так. Скажи моё имя правильно.
Мне хочется его послать, но внезапный приступ, прорезающий внутренности, не даёт мне даже нормально вздохнуть.
– Ника, ты как там? – голос звучит уже обеспокоенно.
– Нормально, – ворчу, когда получается отдышаться и немного разогнуться. – Ты откроешь эту дверь или нет!?
– А ты будешь со мной встречаться?
Это уже ни на что не похоже! Я тут сейчас взорвусь в прямом смысле слова, а он опять свою шарманку заводит!
– Нет! – кричу так, что снова сгибаюсь от прорезывающего спазма.
– Ну, тогда я пошел, – бессовестным образом шантажирует меня этот негодяй, и я слышу стук удаляющихся шагов.
– Стой! – умоляюще призываю его вернуться к двери. – Я согласна!
– Что согласна? Скажи четко, я запишу на диктофон, чтобы ты потом не отпиралась.
– Я согласна с тобой встречаться.
– Ты не сказала, с кем.
– Я сказала «с тобой». Что тут не понятного?!
– Ага! Ты сейчас выйдешь отсюда и скажешь, что дала согласие встречаться со стулом или столом. Поэтому давай делай официальное заявление.
Детский сад какой-то! Но у меня нет выбора и сил, чтобы что-то доказывать.
– Петров Дмитрий Юрьевич, я согласна с тобой встречаться. Фиктивно! А теперь открывай уже эту долбанную дверь!
Глава 9.
– Нууу, над формулировкой, конечно, я бы еще поработал, но в целом, меня устраивает, – весело откликается Чацкий, и я слышу, как проворачивается ключ в замочной скважине. Мне некогда выяснять, откуда у него ключ, – займусь этим как-нибудь на досуге. А сейчас наконец-то свобода!
Но, вопреки ожиданиям, оказаться в мгновение ока в нужном месте мне не удается. В коридоре толпятся студенты, повалившие сюда к назначенному вожатой времени. Я словно оказалась в пробке в час пик. И тут ситуацию спасает мой новоиспеченный фиктивный бойфренд.
– Пойдём, – и, схватив меня за руку, тянет за собой, прокладывая нам путь своим широким торсом.
Я только успеваю передвигать ногами, когда мы достигаем противоположного конца коридора, где расположены туалеты. Особенность советской постройки – никаких тебе индивидуальных «удобств» – всё общее. И здесь ждал очередной облом – дверь женского туалета была забаррикадирована толпой студенток, которые выстроились тут, как у входа в Эрмитаж.
Чацкий оставляет мою руку и я уже готова разреветься, ибо посвящать всех присутствующих в свою проблему – настоящее фиаско, а ждать своей очереди, значит продолжать медленную пытку.
– Иди сюда, – снова теплая ладонь сжимает мою, и, обведя женскую очередь, Чацкий заталкивает меня в мужской туалет. – Закрыто на дезинфекцию, – отталкивает он парня, стремящегося попасть в дверь с нарисованным на ней джентльменом. – Не волнуйся, я не позволю никому войти, когда внутри будет моя девушка.
Эту фразу он говорит в полный голос, после чего воцаряется полная тишина. Я скрываюсь в одной из кабинок и не слышу перешептываний и бурного обсуждения