Безумный год. Сиреневый туман. Вадим Розанов
направо, вторая – налево… Только вот для себя в этой диспозиции Ильин места как-то не увидел. Видно, это почувствовала и Анна.
– А ты только прилетел, я так понимаю?
– Не совсем. Уже даже до места довезли. В карантин определили на две недели. Военный пансионат на Клязьме, помнишь, мы отдыхали неподалеку…
– Да, да. Ну, может, это даже и хорошо. Квартира, конечно, готова, но я сменила прислугу, и тебе может быть не очень удобно. Да и проверят там тебя как следует, все же почти из самого эпицентра прилетел. Все, заканчиваю, нас выводят. Будь здоров, целую!
Что тут скажешь… Впечатляет. Даже и мысли нет о том, что хорошо бы и ему воссоединиться с семьей.
Правда, о практических делах жена не забывала. Пискнула эсэмэска. Анна прислала телефон новой прислуги и призвала смело гонять ее, если понадобится что-то из дома. Спасибо и на том. И еще завод этот. Не задаром же отдали. Ему даже и в голову не приходило, что жена может располагать подобными средствами. И вообще, могла бы посоветоваться. Как это еще скажется на его новом назначении. Там у них наверху сроду не поймешь, что можно и кому. Полстраны захапали, а все какими-то чистыми декларациями прикрываются.
Так и коротал вечер Ильин в расстроенных чувствах, не подозревая, что самое интересное еще впереди.
Вскоре в дверь постучали. Ильин открыл. За дверью стоял один из пассажиров. Ильину он запомнился тем, что в самолете настойчиво требовал у стюардесс бесплатной выпивки.
– Мужик, слушай, ты вроде один? – Поздний гость сразу перешел к делу: – Тут такая тема. Мы уже и гонца послали, все есть, но у нас у всех бабы. Хазы нету. А надо, жуть как! И нервяк унять, и мезон вымыть, если что.
– Какой мезон? – Ильин слегка обалдел.
– Ты чего как неродной? Нас там эти, в костюмах, в аэропорту наверняка мезоном облучали, чтобы заразу придавить. А он накапливается. Надо вымывать. Давай к тебе сейчас все подтянемся и по-быстрому начнем.
Рюмку Ильин и сам бы принял с удовольствием, но перспектива превратить свой номер в пивную на ближайшие две недели его совсем не прельщала. Они же еще и курить начнут, а он запах табачного дыма совсем не переносил. Но старого дипломата легко не возьмешь.
– Тебя как звать-то? – он был максимально дружелюбен.
– Витя, а че?
– Тут такое дело, Витя, что подшит я. Кирял крепко, тебе так и не снилось. Вот и подшили. И с тех пор не могу видеть, как другие стакан поднимают. Чуть увижу, не могу сдержаться. А хрень такую зашили, что от одной капли двинуть могу. Дважды уже было, проверено, еле откачали и то только потому, что с нами был хирург знакомый. У вас хирург есть?
– Ты че, откуда…
– Тогда не, нельзя даже затевать. А сейчас видишь, как нас упаковали. Что со мной случится, вам же и дело сошьют. Так что на другом этаже поспрошай, там тоже одинокие мужики были…
Ильин выпроводил обалдевшего Витю за дверь и уже совсем собрался достать из полураспакованного чемодана фляжку с коньяком, как в дверь опять постучали.
«Чтоб тебя черти взяли, Витя», –