Аркан дьявола. Герман Рыльский
Многочисленные витражи мерцали во мраке, но толстое цветное стекло задерживало свет прожекторов, нацеленных на фасад и башни. Девушка достала телефон и включила фонарик. Луч, упавший на пол, почему-то потерял в яркости, да ещё и окрасился розовым. Барбара пару секунд смотрела на тусклое пятно цвета марганцовки, а потом сообразила, в чём дело, сорвала с телефона чехол, отбросила его в сторону и протёрла линзы от засохшей крови. Фонарик вернул себе прежнюю яркость, выхватив из темноты серые колонны и деревянные скамейки.
За спиной что-то шуршало, скрипело и похрюкивало. Потом раздался звук, с каким закрывается крышка рояля… или же гроба, из которого только что выбрался демон.
– In drei Teufels Namen![3] Зачем же так швырять?!
Голос был ворчливый и скрежещущий одновременно. Услышав его, Барбара сорвалась с места. Она бежала туда, где находилась дверь, ведущая на колокольню… вовсе не уверенная, что правильно запомнила её расположение. Луч прыгал, выхватывая из мрака деревянные лики святых, фрески, латунные подсвечники. Проход между рядами скамеек привёл Барбару к исповедальне, похожей на большой шкаф, украшенный резьбой.
– Ты согрешила, – по-змеиному зашипело из-за деревянной решётки. – Убить собственную мать – великий грех. Зайди и покайся.
Барбара застыла на месте, а голос продолжал нашёптывать:
– Ведьма, грешница, убийца… Гореть тебе в аду… Черти заждались, да, заждались…
«Там никого нет. Мне это кажется», – сказала себе Барбара и двинулась вдоль нефа. За её спиной скрипнула дверца, и девушка отчётливо представила, как исповедальню покидает карлик, напяливший облачение католического священника.
В тишине раздавалось недовольное бормотание, раздражённое повизгивание, фырканье. Звуки, не звериные и не человеческие, нагоняли жуть, заставляли кровь стыть в жилах. И всё же Барбаре показалось, что Шарманщик бормотал не для того, чтобы её напугать. Ему здесь не нравилось.
Луч скользил по гладким каменным стенам, время от времени натыкаясь на скульптурные распятия, лакированные изваяния ангелов и богато украшенные витрины, где под стеклом лежали реликвии и святые мощи. Барбара начала сомневаться, что нужная ей дверь действительно находится с этой стороны нефа, когда фонарик осветил неприметную каменную арку и потемневшую от времени дверь в её глубине. Девушка бросилась к ней и потянула за железное кольцо. Не заперто! Переступив порог, она увидела винтовую лестницу. Два раза Барбара поднималась по ней в сопровождении матери, гида и десятка-другого туристов, желающих взглянуть на главную святыню Чехии. Теперь же компанию ей составляло существо, которому вообще не следовало находиться в таком месте, как собор Святого Вита.
Во время экскурсий туристы поднимались на колокольню медленно, успевая выглянуть в стрельчатые окошки, из которых открывался вид на черепичные крыши старого города. Гиды называли точное количество ступеней и предлагали туристам сосчитать их, но Барбара, конечно,
Тысяча чертей (