Сороковник. Книга 3. Вероника Горбачева
было давно – лет семнадцать назад,
Вёз я девушку трактом почтовым… –
душевно вывожу я.
Круглолица, бела, словно тополь – стройна
И покрыта платочком пуховым.
А если не петь, то можно трёхнуться от ожидания. Меня и без того порядком измучила ночь, почти бессонная. Часа два после оздоровительного сеанса я тупо пялилась то в невидимую стену, то в окно под потолком, доглядевши до того, что глаза стали заводиться под лоб и косяками пошли какие-то глюки вроде циклопьих морд, шипящих ламий – и опять меня тошнило от запаха горелого мяса. Пока, наконец, я не выдержала, вскочила и, намотав цепь на кулак, принялась расхаживать по камере. В сущности, натыкаться не на что, заблудиться негде, хоть и в темноте, а отвлечься можно.
Попросила она, чтобы песню ей спел.
Я запел и она подхватила.
А вокруг – тишина, только я да она
И луна так лукаво светила…
А потом ещё долго крутилась на голых досках. Немного поспать было необходимо, но мешал страх, что вот отключусь – а придут и застанут врасплох. Мне уже стало ясно, что ибн Рахим избрал тактику выматывающего ожидания, в ином случае разборки со мной были бы в полном разгаре. Меня же изолировали не только от людей, но практически и от звуков, потому, что ни голосов я не до сих пор не слышала, ни чьих-то шагов. Полное впечатление, что сунули в каменный мешок и забыли.
А ведь могли в любой момент затребовать, ошарашить чем-нибудь, начать измываться… Как-то не верилось в гуманизм огневиков, до сих пор тянуло шею после удавки. Поэтому сказать, что я нервничала – ничего не сказать. Но застукав себя за очередным энергичным расшатыванием решётки, спохватилась и сама себя одёрнула. Нельзя так. Нельзя. Измотаю себя раньше времени. Была бы у меня такая обережная куколка, которая караулила бы хозяйку – она бы разбудила, реши кто вломиться. А что? Нашлись бы нитки – скрутила бы себе такую помощницу, уже запросто.
…Вот балда, совсем головой не думаю! Зачем мне нитки, когда есть собственные волосы? С ними работать ещё лучше, они часть меня самой, даже если выпали или срезаны. Сколько ворожбы, сколько заговоров завязано на волосах! Недаром в старину, если и стриглись, то кидали волосы либо в огонь, либо в воду, чтобы не попались случайно злым людям в руки.
Поэтому я надёргала собственных волосков, подержала их в кулаке, дополнительно настроив на нужную задачу, стянула с потолочного кострового отсвета язычок силы – как настройку на огневиков – и выложила на пороге. И даже проверила ауру. Сторожевой жгутик получился хоть и тонюсенький, но зелёным, обережным, высвечивал исправно, и теперь шагнуть в мою камеру незамеченным было невозможно. Только после этого я спокойно завалилась спать, и даже отсутствие подушки мне не помешало. Но бока на жёстком топчане я всё-таки отлежала.
В окно лениво сочился рассвет напополам с утренней свежестью, на шапках одуванчиков искрилась роса. Я по-прежнему не мёрзла, из чего можно было сделать вывод: