(Не)добрый молодец: Зимогор. Алексей Птица
о цели прибытия, его пропустили в замок. Ежи Мнишека там не было, так же, как и его знаменитой дочки, но зато присутствовал тот самый Михаил Молчанов. К нему и провели Болотникова.
Молчанов оказался типичного вида боярином, изо всех сил пытавшимся показать свою солидность, серьёзность и недюжинный ум. Получалось так себе. Болотников опытным взглядом бывалого казачины сразу определил, кто перед ним.
Прожжённого негодяя и царедворца было видно издалека. Лицом смугл, волосом курчав, глазки карие под бровями густыми, на щеке бородавка с волосом, и больно на турка похож. А на турков Болотников успел уже насмотреться, да и на италийцев тоже. О том, что Молчанов бежал из Московии, прихватив с собою золотую печать – подтверждение царской подписи, Болотников ещё не знал.
Боярин встретил Болотникова в небольшой комнате, сидя в резном кресле. Возле него стояло несколько людей, изображавших из себя его царедворцев, видом весьма противоречивым.
– Я вижу доброго казака, – встретил гостя первыми словами боярин. – Вижу, что не ошибся Хрипун и не зря прислал своё письмо. Радует, что он нашёл нам воеводу, и вижу я требуемое, о чём и просил его.
Болотников молча поклонился и произнес заранее заготовленные слова.
– Благодарю тебя, боярин. Плавал я на галерах, был в плену у турок, служил итальянцам, прошёл всю Польшу, гулял с казаками по Днепру, грабил суда, и вот путь мой снова лежит на Русь. Услышал я о том, что спасся царевич Дмитрий, и решил помочь ему утвердиться на троне. А потом, слух прошёл, что погиб он лютой смертью, а я уже и отряд большой собрал охочих до войны гайдуков. И вообще, на счастье моё, повстречал я человека нужного, вам знакомого, тот и шепнул мне и направил сюда.
– То так, выжил царевич и пока скрывается. Я знаю, где он, и сейчас я боярин его тут главный, для того и печать царскую при себе имею и все атрибуты царской власти. Кто верно Димитрию будет служить, тот главным воеводой станет.
Болотников усомнился в этом, что и было отчётливо видно по его простому лицу.
– Никитий, доставай печать, – крикнул боярин Молчанов. Один из его приближённых степенно подошел к большому столу и, открыв его верхний ящик, вынул оттуда искусно отлитую из золота печать.
– Вот она! И грамота тебе написана будет о правах твоих и о назначении твоём. Сколько людей у тебя, казак?
– Почти полсотни будет.
– Мало то, ещё десяток охочих гайдуков с собой здесь возьмёшь. Да с грамотой моей наберёшь себе наперсников во всех городах Московии. Все, как один, за тобою станут. Да и не только они. Есть у меня договор с рязанским воеводой Гришкой Сунбуловым и его подельником Прокопием Ляпуновым. Они помогут тебе. Завтра же получишь письмо от меня к ним, деньги и звание. А сейчас сходи в церковь, да помолись об успехе нашего дела, – и Молчанов решил тут же перекреститься. Иван тоже размашисто осенил себя крестом, поклонился и вышел.
Завтра и завтра, им, казакам, было всё едино. Так, значит, так. На следующий день он получил грамоту, дорогую