Дядя самых честных правил. Книга 3. Александр «Котобус» Горбов
в глаза, – ты последний всадник. И вот, конь бледный, и на нём всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним.
– Сударыня, не советую шутить со смертью, она этого не любит.
– Ты – Смерть!
У меня в голове вспыхнуло прозрение. Я вспомнил, что она такое! Вспомнил! И знаю, как надо действовать, – сбить её уверенность. Чтобы она засомневалась, отпустила потоки эфира, и тогда…
– Ошибаетесь, милочка. Я всего лишь скромный некромант. А вы, кстати, поторопились. Рано для всадников, моя дорогая, не пришёл срок для них.
– Ты лжёшь! Смерть всегда лжёт!
– Смерть говорит только правду. Слышала, что мёртвые никогда не лгут?
Она отступила на шаг.
– Я не верю тебе.
– Не пришёл еще срок для всадников. Ибо, – я усилил голос, – не упала ещё звезда Полынь, и не стали воды горьки!
– А…
– Полынь звезда же падёт на землю у реки Борисфен через двести двадцать шесть лет, четыре месяца и одиннадцать дней. Я был там, и видел, как она пала. Ты пришла слишком рано, Чума!
Лицо Софьи исказилось. Вокруг её фигуры ломались эфирные потоки, рвались и закручивались.
– Ты… Ты врёшь! Ты Смерть, ты должен помогать мне!
Она сжала руки в кулаки, бессильно молотя им воздух.
– Он обманул меня! И ты обманул меня! Он бросил меня! Ненавижу! Я не хочу, чтобы он был! Пусть умрёт! Пусть все умрут! Ненавижу!
По её щекам текли слёзы. Эфир, ещё недавно защищавший её плотным коконом, распадался, отваливался кусками. Синяя аура съёжилась, стала не больше, чем у обычного ходячего, но не исчезла совсем. Я не мог подойти к ней, не рискуя заразиться оспой.
– Всё равно, – она всхлипнула, – всё равно я всадник.
Внезапно её глаза полыхнули дикой злобой.
– Я должна уничтожить этот гадкий мир. И ты, Смерть, мне не помешаешь!
Эфирный кокон перестал разрушаться. Да ёшки-матрёшки, ну почти же получилось! Я перевёл взгляд на девушку и увидел неожиданное спасение.
– Ты ошибаешься, Софья. Смерть не я – она за твоим левым плечом, как ей и положено.
– Что?!
– Проверь, она ждёт тебя.
Софья резко обернулась и вскрикнула. Перед ней стоял Киж, бледный и безразличный, как и положено мертвецу.
– Здравствуй, – сказал он с грустью, – твоё время пришло.
Поручик шагнул вперёд и порывисто обнял девушку левой рукой. А правой резко вонзил узкий кинжал. В грудь, точно туда, где едва билось истерзанное девичье сердце.
Синяя аура съёживалась, утекая водой. Всасывалась в тело Софьи, пока не исчезла вовсе. Киж стоял рядом с девушкой на коленях и гладил её по волосам.
Я подошёл к ним и с удивлением обнаружил, что Софья всё ещё жива. Дыхание мелкое, отрывистое, кровь из раны на груди вытекает с неохотой, густая и практически чёрная. Ёшки-матрёшки, во что она превратилась?
– Простите, – голос девушки прозвучал почти неслышно, – я не хотела никого убивать. Там были бутылочки, с черепом на бумажках. Думала яд, выпила…
Она часто-часто задышала. Закатила глаза и дёрнулась в судорогах.
– Костя, –