Дружба с дьяволом. Дмитрий Фоменко
Но самым главным в моей памяти были его слова о том, чтобы наша дружба осталась неразрушимой даже после его смерти.
– Мы не можем просто взять и уволочь деньги, Дима! Это не честно!
– А кто тут говорил о честности? – фыркнул он. – Паша мёртв, значит, всё это можно взять!
Я ощутила, как злость закипает во мне. Я часто не могла понять, как Сорока может быть таким циничным.
– Ты не понимаешь, – произнесла я, стараясь сдерживать эмоции. – От них нужно избавиться. Пашка об этом нас просил! Совсем забыл?
Но Димка был неумолим:
– Паши больше нет, Эля! Сколько мне ещё раз повторять? Не нуди, как моя бабушка! И потом, ты ведь не хочешь быть убогой всю жизнь? А там, судя по количеству пачек, явно в районе сотки. Почему ты не воспользуешься такой халявой, которая выпадает лишь раз в жизни?
– Потому что, если добыча легко ловится, значит, в спину дышит хищник. Об этом ты не подумал, миллионер?
– Ерунда, Элечка! – он закатил глаза. – Нахуя нам делать то, что он хотел, если мы можем жить, как нормальные люди?
Я почувствовала, как что-то щемит в груди.
– Нет! – резко ответила я, и сердце моё замирало. – Мы по-прежнему остаёмся друзьями, и не можем предать его память ради этих бумажек. Это же последняя воля Паши. Надо сжечь их, как он просил!
– Пфф!.. У тебя что, совести нет? – Сорока засмеялся, поднимая контейнер выше. – Посмотри, сколько здесь!.. Не трои, очень тебя прошу.
– Отдай мне это! – запротестовала я, резко потянувшись к контейнеру. Но настойчивый Сорока крепко сжимал его в руках, собираясь уже вытянуть крышку. В одно мгновение я бросилась к нему, пытаясь уже силой отнять эту злосчастную коробочку.
– Э!.. Ёбу дала? – резко произнёс он, ухватив меня за запястье.
– Эгоист хуев! – выкрикнула вдруг я, стараясь выбраться из хватки. – Ты всё только о себе думаешь. Отпусти… Мы же с Пашей к тебе по-человечески относились… Я же всё ещё с тобой, а ты!..
– Да какая, нахуй, разница, что хотел Паша! – закричал Димка, не сдерживаясь. – Это деньги, Эля! Их можно потратить, вложить в будущее! Мозги включай, совестливая ты дура! И о будущем думай! Вон оно перед тобой! А ты, сука, всё во что-то суёшь своё…
Его слова пробурили мне душу. Это было слишком. Тогда я, не в силах сдержаться, отвесила ему пощёчину, звук от которой раздался как выстрел. Секунда тишины, затем он резко толкнул меня, и я, не удержавшись, упала на пол. Боль от удара была ничем по сравнению с тем, что творилось внутри.
– К-как может близкий человек так легко отвернуться от памяти друга ради этих в-в-вшивых денег? – еле слышно промычала я.
Слёзы, как горячие капли, потекли по щекам, и я, вскинувшись с пола, пулей бросилась в соседнюю комнату, оставляя Диму наедине с этим ебучим контейнером, который вдруг стал символом нашего разлада.
Заперев дверь на защёлку, я тут же прыгнула на кровать и спрятала лицо в подушку, которая ловила мои слёзы, превращаясь в спасительный островок тишины и мягкости. В сердце бушевала буря – ни эти бабки, ни эта соль не стоили той искренности,