Тысяча ударов в минуту. Ана Эрмиш
студентки зачеты сдают? Это она, – я указала пальцем на маму, – считает тебя гениальным математиком. Но мы-то с тобой знаем, кто ты на самом деле.
Его пощёчина оказалась такой сильной, что я отлетела к стене, больно приложившись о нее головой.
– Алиса! – воскликнула мама. – Что ты такое говоришь?
Я рассмеялась сквозь выступившие на глазах слёзы. Она всегда на его стороне. Что бы он ни делал, как бы ни орал, бил, унижал, сколько бы не твердил, какое я ничтожество, виновата всегда была я. Я его провоцировала, огрызалась, плохо себя вела, отказывалась его слушать. Моей фантазии просто не хватало – что еще такого ему надо сделать, чтобы она встала на мою защиту? Кажется, убей он меня, она в тот же миг оправдает его. Невиновен, и точка.
Я их ненавидела. Обоих. Отчима – за все, что он вытворял. Маму – за бездействие и то, что всегда выбирала его, а не меня, свою дочь. За то, что после каждой вот такой нашей стычки приходила ко мне в комнату и, глядя на меня извиняющимся взглядом, твердила, какой он на самом деле хороший и, как нам с ним повезло. Хорошо зарабатывает, тянет на себе всю семью, совсем не пьет. Просто золото, а не мужчина. И мне не мешало бы относиться к нему уважительнее. А он… Он просто пытается меня воспитать, потому что хочет, чтобы я выросла человеком.
Я делала вид, что слушаю ее, но на самом деле – считала. Считала дни, когда школа закончится, и я смогу наконец-то уехать отсюда, чтобы больше никогда не возвращаться.
Глава 4
Квартира встретила меня тишиной и пустотой. А я по привычке замерла на пороге в ожидании, когда появится отчим, чтобы в очередной раз отчитать меня за несуществующий проступок. Это ощущение, наверное, никогда не исчезнет – оно отпечаталось где-то на подкорке, срослось со мной так прочно, что стало неотъемлемой частью. И, хотя тут уже лет пять никто не жил, эта квартира насквозь пропиталась им.
Мама с отчимом уже давно уехали отсюда. Ему предложили работу где-то на севере, и он, не раздумывая, согласился. А мама рванула за ним, даже не вспомнив, что у нее вообще-то есть дочь. Мы созванивались несколько раз в год – на дни рождения и Новый год, и все больше становились друг другу чужими людьми. Не сказать, что мы когда-то были близки, но, уехав, мама и вовсе забыла о каких-либо родительских обязанностях. Все, на что ее хватило – это переписать эту квартиру на меня. На этом она посчитала свой родительский долг исчерпанным. Она ни разу не позвала меня к себе в гости и не приехала ко мне сама. Не то, чтобы я собиралась куда-то ехать, но осознавать, что ты не нужна даже своей матери до ужаса обидно.
Я едва не расхохоталась, когда мама сообщила мне, что эта квартира теперь моя. Я ненавидела это место всей душой. Я не собиралась возвращаться сюда, даже, зная, что тех, кто отравлял мне все детство, тут уже нет. Сначала я хотела ее продать, но для этого нужно было, как минимум, приехать. Так я и отложила эту идею до лучших времён. И, кто же знал, что настанет тот день, когда я снова окажусь здесь.
Я открыла холодильник и мрачно посмотрела на пустые полки. Недопитый в дороге йогурт и почерневший банан – вот и все