Короткий век Украинской Державы. 1917—1918. Воспоминания последнего в истории гетмана. П. П. Скоропадский
полк и Корниловский ударный батальон, конные туркмены проходили повзводно и становились за решеткой. Штабные офицеры частью остановились, частью были разосланы в различных направлениях с приказаниями. Я понял, что тут что-то происходит, и решил подождать и посмотреть. Подошел хор музыки – очевидно, ожидали какое-то начальство. Наконец, под звуки встречного марша появился Корнилов, по-видимому больной. Все были без пальто, он в шинели, нервной походкой обошел фронт, поздоровался и стал на какое-то возвышение, вроде скамейки, и обратился с речью. Всего я расслышать не мог, но по отдельным фразам: «Я казак, такой же простой человек, как и вы, братцы», «У теперешних министров звенит иностранное золото в карманах» и т. д. – мне показалось, что он в общем повторил то обращение к народу, которое я уже читал в вагоне.
Окончив речь, он обратился к корниловцам:
– Ну что же, корниловцы, вы пойдете со мною?
– Точно так, господин генерал! – был единодушный ответ.
– А вы, молодцы-георгиевцы, пойдете со мною? Несколько голосов ответили согласием, другие молчали. – Что же, пойдете? – переспросил Корнилов.
– Точно так, пойдем! – Но ответ был недружный и далеко не всеобщий. Начало не обещало хороших результатов.
Я пошел являться к коменданту. Через час я сидел у Лукомского, начальника штаба Корнилова. Я его почти не знаю, но на меня он всегда производил впечатление человека очень умного и спокойного. Мы говорили о корпусе, но видно было, что Лукомскому было не до него. Хотя с виду он был спокоен, внутреннее волнение проявлялось резким постукиванием ножом по пресс-папье, лежавшем на столе.
– К сожалению, вы приехали в такой момент, когда вы сами видите, что у нас происходит.
– Точно так, ваше превосходительство, я понимаю, что вам не до меня, постараюсь как-нибудь с вашими подчиненными разрешить все вопросы и поскорее уехать в корпус, дабы предупредить всякие осложнения.
Вечером я его снова видел за обедом, он был совершенно спокоен. Это человек, во всяком случае, прекрасно умеющий владеть собой. Уходя от него, я понял, что к Корнилову идти теперь не время, и решил через генерал-квартирмейстера и дежурного генерала выяснить все мои корпусные вопросы. Я так и сделал, и мне обещали все, что я просил: и офицеров прислать, и великороссов уходящих хорошо пристроить, а до получения ими места уплачивать им содержание по расчету последней должности. Снаряжение должно было быть получено мною даже сверх комплекта, артиллерия моя должна была быть усилена. Я был чрезвычайно доволен и думал, что через какие-нибудь две-три недели мой корпус будет, заново отделанный, в состоянии выступить на позицию. Но тут же явилась мысль, что все хорошо, но как это завершится начатый переворот, и что-то поначалу мне показалось, что ничего из всего этого не выйдет.
Я пошел в штаб, где у меня было много знакомых, узнавать подробности переворота. Все находили его своевременным и очень хорошо задуманным. Сегодня должны были по всем направлениям