Четыре года в австро-венгерском Генштабе. Воспоминания полномочного представителя германского Верховного командования о боевых операциях и закулисных соглашениях. 1914—1918. Август фон Крамон
поражение в битве на Марне[5] в вину Австро-Венгрии не ставилось. Причем утверждалось, что Восток не может навсегда остаться заботой высшего командования.
У других перед лицом ужасающих потерь и печальных последствий национальных беспорядков возникали сомнения в благоприятном конечном исходе войны, а опасения за судьбу Карпатского фронта перерастали в беспокойство за родину. Третьим же было невыразимо трудно признать необходимость помощи немецких войск – у них законная гордость за австро-венгерскую армию боролась с пониманием того, что она потерпела поражение. Они полагали, что даже самому верному союзнику не нужно знать, что австро-венгерская армия находилась на грани краха.
Связи между штаб-квартирами австро-венгерских и немецких войск тогда еще были поверхностными. Австровенгерское Верховное командование предпочитало вести переговоры без посредников со стороны немецкого высшего армейского руководства, представители которого поэтому в большинстве случаев были осведомлены только о главном. В тревожные же дни битвы за Карпаты все изменилось. Немецкие офицеры стали присутствовать на совещаниях в австро-венгерском Генштабе и могли слушать мнение своих товарищей по оружию. Я же получил возможность обсуждать с генералом Францем Конрадом фон Гетцендорфом всю серьезность сложившейся ситуации и с этого времени начал выступать в качестве признанного посредника между ним и начальником германского Генерального штаба.
Что-то должно было произойти! И речь шла лишь о том, окажут ли немецкие войска помощь своим союзникам непосредственно в зоне их ответственности или нанесут отвлекающий удар на другом участке фронта.
Горлицко-Тарнувская операция
Апрель – июнь 1915 года
На протяжении нескольких недель русские продолжали подтягивать со всех фронтов резервы и, не считаясь с потерями, бросать свежие силы в топку войны. Их потери были тоже огромными, а снабжение боеприпасами не успевало удовлетворять растущие потребности. Пополнения личным составом не хватало, и к тому же у русских солдат постепенно начал ослабевать боевой дух.
Обо всем этом нам было известно, поскольку русские оказались настолько любезными, что передавали донесения по радио в доступной для нашего понимания форме. Поэтому в сводных оценках положения противника специально уполномоченными для этого органами с определенной уверенностью удалось доказать, что неприятель столкнется на другом фронте с неравными ему силами и что русские окажутся в трудном положении по запасам продовольствия и боеприпасов.
Юго-восточный фланг нами в расчет не принимался, поскольку ведущие туда железнодорожные пути находились в слишком плохом состоянии, что препятствовало быстрой переброске войск. Германский же Восточный фронт находился слишком далеко от основных сражений, и обозначившийся там у немцев успех требовал времени, чтобы оказать оттуда влияние на ситуацию в Карпатах. Поэтому наиболее благоприятные предпосылки для
Битва на Марне – крупное сражение между войсками Германской империи, с одной стороны, и войсками Великобритании и Франции – с другой, состоявшееся 5—12 сентября 1914 г. на реке Марна и закончившееся поражением германской армии. В результате этого стратегический план немцев, ориентированный на быструю победу на Западном фронте и вывод Франции из войны, был сорван.