Поза йогурта. Мурат Юсупов
никто не мог вставить больше трех слов в его тираду. «Оратор хре-нов!» – думал он про себя. «Пошел ты» – мысленно отвечал он себе, зная свою слабость и ничего не в силах поделать с приступом словес-ного поноса. «Но что из этого? Вот сболтнул лишнего. Перед кем? Оголил свою душу ранимую и хрупкую, а они воспользуются, они неправильно поймут. Нет, так нельзя. Потерял бдительность, – корил он себя, – а вокруг волки в овечьей шкуре».
Эта мнительность была всего лишь одной из его маний, входящих в фобии, все больше засасывающие его в трясину страхов и предубе-ждений. Ему вдруг показалось, что он, сидя в троллейбусе, вспомнил зарю своей юности. Холодный пот и дезориентация в пространстве навевала близость смерти и будоражили воспаленное сознание ката-строфическими сюжетами. В эти дни воспоминаний ему нужны были только сон и жратва. Горячий борщ и сон. Солянка и дрыхнуть, а то хана.
У него между ног все горело, сдержаться, не было никакой мочи. Как ни затыкал он ладонями, процесс все равно пошел. Он понял, что за все надо платить, и, поспешая в душ, успокаивал себя, что лучше так, чем с какой-то шлюхой. Ему было брезгливо, но спокойно. Пол-люции происходили часто «Все будет хорошо. Небольшая апатия к женскому полу, созерцание – рассуждал он. – Сколько глупостей можно натворить вот так, сгоряча, с полными яйцами. Можно рево-люцию совершить, будучи неудовлетворенным. Выплеснуть свою энергию в пространство можно по -разному. Вот так и насилуем друг друга в изощренной форме. Глупо думать, что ты один такой пороч-ный и мысленно заглядываешь всем под юбки. Можно смело предпо-ложить, что и они мысленно прицениваются. Им тоже хочется, так что не дрейфь, прорвемся – храбрился он. – В конце концов – кому какое дело до того, кто у кого, кто кому и как. С инстинктами не по-борешься, – подумал он и постарался отогнать от себя всю эту чушь. – Брысь, ууу.– помотал он брезгливо головой, и накипь схлы-нула. Мозги, как радиостанция, настроились на другую волну, более правильную, как он считал.
«Жизнь коротка, и нет никакого смысла обгадить свой путь, же-нившись. Наоборот, освети путь тем, кто как загнанная лошадь не может поднять головы в этой короткой гонке с неминуемым фини-шем, мужчина умирает раньше женщины. А я – избранный, который спасет мужиков. А что же простым смертным? – думал он. – Пожить в свое удовольствие мужикам, настоящим парням – таким как я. Это ли не единственно возможный путь из тьмы к свету, от войны – к ми-ру? В голодные времена люди становились каннибалами, и я чувст-вую в себе это. И силу умереть от истощения, но не переступить эту черту, я тоже чувствую. Вот так просто смириться со смертью и ос-таться в итоге человеком, а не диким животным. Преодоление живот-ного страха и, в итоге, своей химической, божественной природы – вот основной процесс улучшения породы. Хотя бомба существует, и она заложена в нашей природе. Мы себя сами уничтожим своими ру-ками, – продолжал рассуждать он. – Прогресс в технике – это катаст-рофа. Мы вырождаемся, хотя не все и не равномерно. Смешение лю-дей идет медленно, и