Ох уж эти сказочки!. Alin Kevich
смерти. Чем дороже дар, тем выше награда. Слишком многое совпало. Слишком многое было на кону. Парад планет, слияние кровавых лун, зимнее солнцестояние – такое бывало лишь раз в несколько столетий, если не реже. Она не собиралась упускать свой шанс, а потому тщательно готовилась заранее.
И вот сейчас, стоя в коленопреклонённой позе у алтаря жизни, женщина приносила величайший дар – собственное дитя. Чтобы ублюдок родился в назначенный час, ей пришлось выпить особое зелье – паскудное на вкус, зато эффективное. Похожим зельем, но в меньшей концентрации, пользовались шлюхи в борделях, дабы избавиться от нежелательных последствий. Издержки профессии… Нет, она вовсе не волновалась о состоянии своего дитя, пусть ребёнок и был недоношенным – главное дышал. Проклятый Некрон – даже оплодотворить её своевременно не сумел, пришлось мириться с его животной похотью на протяжении нескольких месяцев.
«Девочка», холодно отметила она про себя, перегрызая зубами пуповину и возлагая тихо пищащий комочек на алтарь, пятная первородной кровью ослепительно белый камень.
Алтарь медленно заливало тёплым сиянием, в его центре, прямо над головкой младенца, парил в сгустке света элементальный ключ. Дар был принят.
Лежащий на алтаре младенец широко распахнул фиалковые глаза, сморщил носик и громко недовольно заголосил, взмахивая малюсенькими ручками и ножками.
– Заткнись! – Закричала женщина, зажимая уши ладонями, чтобы не слышать этот плач. Она попыталась схватить артефакт, вставая с колен, но её ладонь лишь зачерпнула воздух.
От резкого движения тело вновь скрутил спазм боли, низ живота, будто калёными иглами прошило. Она согнулась пополам и застонала, затем медленно выпрямилась, зашептала на древнем наречии заклинание, позволяющее временно притупить боль. Оставался последний шаг…
Сжав зубы, она взяла на руки свою новорожденную дочь и направилась к темной стороне древнего алтаря. От маленького тёплого комочка пахло кровью и чем-то ещё, чем-то невыносимо мягким, нежным… Положив на алтарь ребёнка, женщина ненадолго замешкалась. Откуда-то разом нахлынули незнакомые эмоции. На глаза навернулись слёзы, они струились по щекам и капали на чёрный отполированный камень, в горле застрял комок. Младенец ручонкой ухватил палец матери и затих. Свободной рукой женщина нежно погладила тёмные с кроваво-красным отливом локоны на голове девочки. Наконец решившись, она глубоко вздохнула и запела низким грудным голосом. Тягуче распевно звук отдавался в стенах потаённой залы, казалось, напев заклинания всё нарастал, даже фрагменты алтаря резонировали ему в такт.
– Да как ты посмела меня ослушаться! – Вторгся вдруг громогласный и донельзя раздражённый посторонний женский голос в таинство ритуала. Раздался чудовищный гул, затем грянул гром, что-то полыхнуло, и стены залы задрожали, пошли глубокими уродливыми трещинами, в стороны брызнуло каменное крошево осколков. – Ты заплатишь собственной