На краю чужого мира. Кирилл Шарапов
в кожаных безрукавках, громко переговаривались через два стола наискосок. Михаил стал разглядывать исподтишка, стараясь не пялиться и не привлекать внимания. Светлая бледная кожа, не знавшая загара, такая бывает только при недостатке солнца. Раскосые глаза. Цвет не разглядел, неудобно сидел тот, что был к нему лицом. На руках татуировки, и орнамент явно что-то значил. Бельский наморщил лоб, вспоминая памятку, но там ничего такого не было. Может, просто рисунок? Волосы у всех очень густые и длинные, и если один козырял роскошной гривой, то у остальных они заплетены в косы, причём на каждой по нескольку бусин, и это тоже явно что-то значило.
Неожиданно тот, что сидел к нему лицом, обладатель медной гривы, поднялся и направился прямиком к его столу. В обеденной зале установилась тишина, все с интересом повернули головы в их стороны. Нависнув над Михаилом, незваный гость несколько секунд его разглядывал, после чего всё же произнёс с интонацией хозяина:
– Назовись, имперец.
– Боярин Бельский, – вставая и глядя аборигену прямо в глаза, как требовали местные законы этикета, представился Михаил. – С кем имею честь?
– Благородный, – протянул местный с непонятной интонацией, после чего резко развернулся и пошёл к своему столу, оставив озадаченного Михаила стоять в одиночестве.
Зала снова наполнилась звуками, и боярин Бельский уселся на лавку и пригубил вино. Его мучил всего один вопрос – что это было?
Доев и расплатившись, он вышел на улицу. Подняв голову вверх, Бельский не увидел ни луны, ни звёзд. Площадь была хорошо освещена, как и кремль, но за стенами, наверное, сейчас тьма непроглядная.
Михаил без проблем добрался до гостиного двора и, наконец, смог залезть в ванну. Он даже немного подремал в тёплой воде и проснулся от того, что та остыла. Вымывшись до скрипа, он сбрил двухдневную щетину и вполне довольный спокойным вечером отправился спать.
Проснулся Бельский, когда в комнату проникла предрассветная утренняя серость. Но пробудился не из-за этого, с улицы раздавались крики и стоны, потом рванула граната, полыхнул какой-то артефакт, звенела сталь.
Вскочив и споро натянув штаны и сапоги, Михаил бросился к окну. Что ж, он не ошибся, перед воротами кремля шёл бой. Створки были выбиты, караул мёртв, в сторону крепостцы шли два десятка людей со светлой бледной кожей, как у тех аборигенов, которых он видел в трактире. Ему даже показалось, что в центре он заметил того, с гривой, что знакомиться приходил. Вот один поднял руку и кинул себе под ноги какой-то цилиндр. Он раскрылся серебристым светом, и на его месте возник полупрозрачный светящийся зверь, чем-то напоминающий волка, только крупнее раза в полтора.
В этот момент над городом протяжно завыла тревожная сирена, гарнизон, наконец, очухался от внезапного нападения и подал сигнал, что атакован.
Абориген что-то выкрикнул громко и на распев, и зверь рванул в ворота кремля. Вот только не добежал. Из надвратной башни вылетел зачарованный артефактный болт и пробил призванного зверодуха, принявшего облик животного. Того охватило золотое