.
ничем хорошим, требуя длительного восстановления.
Поэтому магия разума считалась крайне редкой и очень ценной для этого мира. Ну и конечно, чародеев, владеющих ей, было совсем немного. По пальцам одной руки можно пересчитать. Даже неудивительно, что при таких условиях трюк с силами оказался личным изобретением моего хозяина.
Когда меня отпускали, я со всех ног бежала в то самое укромное место, ничего не замечая на своем пути. Уверена, что и это не нравилось большинству прислуги, но мне было совершенно все равно. Лишь бы спрятаться и никого не видеть.
Не выходила оттуда, пока хоть как-то не возвращала равновесие и силы жить дальше. Иногда задерживалась до самой темноты, чуть ли не силком выгоняя себя наружу, неустанно напоминая, что может случиться, если я не вернусь вовремя. Когда же получалось успокоиться раньше, занималась исследованием нашей клетки.
В тот день я изменила своей привычке сразу бежать и прятаться. Вместо укрытия отправилась на самую границу нашей муравьиной фермы. И простояла там дольше обычного, мечтая однажды сломать барьер и выбраться, наконец, на свободу. Хотя частью сознания прекрасно понимала, насколько сильно потом поплачусь за такие мысли.
Я протянула руку к самой завесе, прижав ее к куполу настолько близко, насколько смогла. Ладонь обжигало. Сначала легонько, будто предупреждая остановиться, одуматься, удержаться от опрометчивых поступков. Потом все сильнее и сильнее. Пока не начинало печь так, что казалось, кожа сейчас лопнет и начнет постепенно слезать с руки, не выдерживая температуры и обнажая уязвимую плоть.
И конечно же, это было не так. Очередная иллюзия. Кто в здравом уме будет подвергать опасности столь ценный ресурс как рабы? Даже если они сами лезут в петлю.
Вроде бы стоило на этом и остановиться. Дать себе передышку, ведь боль и отчаяние не самый верный союзник, в моем-то положении. Лучше сохранять спокойствие и здравый рассудок. Тщательно рассчитывать каждый шаг, быть послушной и не привлекать внимания.
Но когда ладонь начинало нестерпимо жечь от прикосновения к границе, я чувствовала. Чувствовала!!! Не знаю что. Но что-то еще, кроме душевных мук, безысходности и той самой боли, что разъедала меня изнутри уже на протяжении двух лет. Что-то ради чего можно было жить, что наделяло мое существование смыслом.
Ведь жизнь, что мне здесь дали, все блага совершенно его не имели. Не может его быть там, где тебе постоянно говорят, что и как надо делать, без права выбора. Только так и больше никак. Где ничего твоего уже нет, даже мысли тебе не принадлежат и подвергаются строжайшему контролю. Невыносимо.
Новое чувство. Такое прекрасное и необычное. Оно невообразимо грело душу, его хотелось распробовать, не торопясь, покатать на языке, наслаждаясь послевкусием, до последнего продлевать удовольствие. Оно пробуждало то, что, казалось, давно должно было замерзнуть. Добавляло тепла, заставляло чувствовать себя настоящей, а не куклой в руках заигравшегося ребенка.
Напоминало,