Бесцветные краски. Лисса Мун
сказать что-то ещё.
Это напоминало пытку.
Вдруг в коридоре раздался грохот и звон разбитого стекла. Март 7 вскрикнула, Пом-пом запричитала, и затем Вельт громко крикнул:
– Здесь нечего слушать, расходитесь!
И все затихло.
Забыв про смущение и вину, парни переглянулись, испытывая далеко не восторг от того, что их подслушивали.
– Они в курсе, что мы вообще-то все слышали? – спросил Келус недовольно и сложил руки на груди.
Дань Хэн тоже слегка поморщился, но вдруг осознал, что с ним наконец заговорили, и посмотрел на Келуса в открытую. Первопроходец несколько раз хлопнул ресницами в ответ, а затем накрылся одеялом с головой. Ему было слишком трудно находиться рядом с Дань Хэном и знать, что в любую минуту все закончится.
Дракон заволновался. В любой другой ситуации он бы уже давно обнял Келуса и, нашептывая что-то успокаивающее, гладил бы по спине. Но сейчас он должен быть максимально осторожным, чтобы не навредить.
– Келус, – мягко позвал он и опустился на колени рядом с кроватью, чтобы они оказались на одном уровне. – Пожалуйста, посмотри на меня. – Келус не отреагировал. Дракон обвел взглядом комнату, пытаясь придумать что-нибудь, и вспомнил про еду. Взяв одну из тарелок, он вернулся к кровати. – Пожалуйста, хотя бы поешь.
На этот раз Келус слегка выглянул из-под одеяла. Дань Хэн сидел на коленях, держа в руках сладкие булочки. Первопроходец чуть не подавился слюной – голод уже давал о себе знать. Он неуверенно протянул руку и взял одну. Откусил.
Вкус напомнил ему о прошлом. Сколько раз они сидели вместе, вот так, и вместо нормальной еды перекусывали сладкими булочками? Келус постоянно пачкался, а Дань Хэн аккуратно вытирал его губы и щеки от сахарной пудры и крошек. И смотрел с такой нежной улыбкой, что первопроходец чувствовал себя в этом мире самым особенным. И счастливым.
Когда булочка была съедена, Дань Хэн по привычке потянулся вытереть Келусу лицо, но одернул себя в последний момент. Уголки его губ грустно опустились, и он просто сунул первопроходцу салфетку в руки. Келусу показалось, что его ударили в грудь. Остатки еды встали поперёк горла, и вместо сладкого послевкусия на языке выступила горечь.
– Дань Хэн… – прошептал он, желая спросить, почему он больше не хочет его касаться. Но сил не хватило. Да и он уже знал ответ.
Дань Хэн постарался улыбнуться. Он едва сдерживался, ещё чуть-чуть – и сорвётся, сожмет Келуса в своих объятиях, и больше… Он сам себя сейчас боялся. Внутри зудело странное чувство – желание снова почувствовать Келуса своим и стереть следы чужих прикосновений.
Им это сейчас нужно в последнюю очередь.
– Пожалуйста, не волнуйся ни о чем. Лучше поешь ещё.
Но Келус покачал головой и отвернулся. Резко пропал аппетит, и единственное, чего он сейчас хотел – свернуться калачиком и притвориться, что все хорошо. Что они ещё будут вместе.
Дань Хэн больше не мог выдерживать этот грустный взгляд. Он должен утешить,