Американец. Хочешь мира…. Роман Злотников
ключ получается не такой надёжный, если исследовать такую машинку и скопировать диски, то угадать можно. Вот только для каждого сообщения придётся перебрать миллиарды вариантов.
– Долго перебирать придётся! – присвистнул муж.
– Долго. Но они подсказку оставили – на дисках русские тексты набиты. А в тексте есть свои законы, позволяющие сократить число вариантов. Если же заменить те диски на мои, абсолютно случайные, то надёжность повысится. Поставят такие машинки во всех наших офисах, отработают, а потом и во флот продадут, и в армейские штабы. И враг ничего не поймёт.
– Ну, раз у тебя такая важная и замечательная идея, то найду я время, чтобы чертежи сделать. И с описанием помогу. Тут важно все правильно изложить. Языком, привычным для инженеров.
Из мемуаров Воронцова-Американца
«…Идея Оксаны Рябоконь была неожиданной. Нет, шифр «Энигмы» и без того мало кто вскрыл бы, принцип я помнил. Да и конструкцию мы потом изменили. Например, сделав диски неизвлекаемыми из машины. Для повышенной секретности.
Но сам факт, что деревенская девчонка доросла до понимания принципов шифрования и дешифрования, критериев надёжности к взлому и прочего, невероятно грел мне душу. Это означало, что я не просто так тут бьюсь! Мы, наша команда, тут уже многое изменили! Воспитали новых людей. И я ещё больше укрепился в мысли, что людей этих надо беречь!
В мае 1909 мы начали нашу операцию. Я встретился с Шиффом в Нью-Йорке…»
Нью-Йорк, 12 мая 1909 года, среда
– Юрий, простите, но я не очень понял суть вашей просьбы.
– Я прошу дать кредит на пятьдесят миллионов долларов нашей семье. То есть мне, моей жене и тестю. Под залог принадлежащих лично нам российских активов.
– Это понятно, но чем вызвана такая просьба? До сих пор вы все кредиты оформляли на банки вашего Холдинга.
– Задумался о будущем! – предельно коротко ответил я. Увидев его удивлённо вскинутые брови, понял, что этого недостаточно, и расширил ответ. – В будущем месяце мне будет, как говорят в России «последний раз тридцать». Вот и начал планировать следующие четверть века. То есть, скорее всего, до конца жизни. И знаете, что я там увидел? Что Романовы, скорее всего, не удержатся!
Хозяин кабинета улыбнулся. Нет, не так. Он позволил мне увидеть его довольную улыбку. Ну, ещё бы, он ведь всё время мне об этом говорил!
– После прошлого экономического кризиса многие предприятия в Российской Империи так и не поднялись. Война с Японией, потом революция, теперь аграрная реформа Столыпина – все это буквально высасывало деньги из бюджета. А сейчас начинается новый кризис[19]. Уверен, что за ним последует и новая революция. Вот и хочу создать здесь, в Соединённых Штатах дополнительную площадку.
– Похвально! Но почему только вашу, а не всех партнёров Холдинга?
– Во-первых, Рабинович с Вальдрандом тоже будут участвовать.
Тут
В отличие от прочих экономических и биржевых кризисов, упоминаемых в цикле «Американец», таких как биржевой кризис 1894-95 годов, кризис 1901–1903 года, обвал на биржах 1914 года, связанный с началом Мировой войны, и кризис начала двадцатых, оставивших свой след в истории, этот кризис авторы просто вычислили. Ну не могло не произойти очередного кризиса между началом нулевых и 1914 годом!