Августовская ночь. Артем Лысенко
глаза, – всё это мгновенно вводило в некое состояние транса. «Энеида» была чем-то средним между рестораном и баром. От первого тут были первоклассная кухня, великолепного уровня сервис, возможность провести полуделовой вечер в отдельном триклинии9. От второго – танцевальная площадка, довольно фривольный стиль обслуживания, возможность провести томный вечер в компании любого количества человек так же в отдельном триклинии. В целом, это было место, где интеллигентные граждане могли отдохнуть в расслабленной обстановке вне строгих рамок степенности и повседневных норм поведения, но и без потерь репутации. Друзья ждали нас во второй части заведения.
– Ребята, знакомьтесь: это Инара Паулина Юлия, преподаватель теоретической дипломатии в нашей Академии; Юлия, это мои любимые друзья: Флавий Валент, знаток информационных технологий, активист и большой любитель истории, и Луция Агриппина, спортсменка, мастер спорта по гимнастике, – представил я, когда мы отыскали нужное ложе.
Я обнялся с друзьями. Каждая встреча с ними была для меня запоминающимся событием, потому что после Академии времени видеться с ними становилось всё меньше и меньше.
– Я закажу нам? – спросила Юлия.
Я кивнул. Мельком я поймал недоумённый взгляд Агриппины, в котором прочёл удивление столь близкой степенью общения между мной и Юлией. В ответ я только горделиво улыбнулся.
Агриппина была прекрасна этим вечером. Должен признаться, я всегда смотрел на неё с восхищением, а на Валента – с завистью. Зачем-то я убедил себя в том, что люблю её, хотя знакомы они уже несколько лет, и я, несомненно, понимал, что дверь для меня в её сердце, причём с её же стороны, закрыта. В психологии подобных действий пускай каждый разбирается в меру своих познаний, но, несмотря ни на что, я всегда оказывал ей внимание, несколько выходившее за границу дружеского, не в силах дать себе адекватный ответ на вопрос «зачем я это делаю?» при том, что соблазнить девушку лучшего друга у меня вряд ли хватило бы духу. Но как сейчас помню: в тот самый вечер моя влюблённость в неё рассеялась как туман под лучами летнего солнца.
– Какое интересное имя – Инара – оно что-то значит? – спросила Агриппина.
– Ты хочешь сказать «странное»? – в своём стиле ответила Юлия. – Я ведь на четверть антийка, и это имя моей матери, я взяла его в память о ней.
Их лица застыли в смущении, я, ждав этот момент, с любопытством наблюдал за их реакцией. Дело в том, что в свете общей политики, как внутренней, так и внешней, вопрос антизации человеческого общества был актуален даже не для вовлечённых в государственные дела граждан. И, скажем прямо, вызывал раздражение. Тем не менее, мои друзья оказались на высоте:
– Добро пожаловать к нам в компанию, друг Константина – наш друг! С нами весело, – сказала Агриппина.
– Мы тебя научим не очень высокоморальным, но очень интересным вещам, – присоединился Валент.
– Не возражаю! –
Триклиний – говоря грубо, обеденный зал с ложами.