Августовская ночь. Артем Лысенко
над психикой любого здорового гражданина в тяжёлые для Государства времена. Что говорить, если в те роковые моменты многие общественные и культурные устои пошатнулись, а люди вдруг ясно осознали, что нацелить оружие брату на брата и сыну на отца, оказывается, не требует каких-либо навыков, а из генной памяти Человека невозможно стереть даже то отвратительное и грязное, что было невостребованным целое тысячелетие. Даже Лициниан и его соратники крайне неохотно вспоминают то событие, скорее, сделав вид, что они о нём забыли, нежели так было на самом деле.
…Провожая гостей, Лициниан всё ещё продолжал живо дискутировать с коллегами, но когда все были готовы к выходу, он по очереди с каждым попрощался, на мне же немного задержался:
– В 9.00 у меня, как штык, Константин! Подумай сегодня о том, как будешь себя ставить завтра, сформируй свою идейную линию, а завтра мне её выскажешь.
– Слушаюсь, Советник!
4.
Крепкий кофе не помог. Холодный душ взбодрил только на время пребывания в самом душе. С трудом сдерживая зевоту и беспрерывно возвращая себя из дрёмы, в которую неумолимо скатывался, я стоял перед парадной своего дома, подпирая стену. Спешившие на работу соседи, выходя на улицу, кидали на меня сочувственные взгляды, я едва слышно отвечал на их приветствия.
Раздался сигнал гудка – по счастью, направляясь вчера домой, мне удалось уговорить Лициниана прислать за мной машину, иначе меня бы ждал провал – добирайся я сам – наверняка бы опоздал. Давненько я так мало спал. Поначалу, придя домой, я сомневался, стоит ли писать Юлии в поздний час, но потом решил написать какую-нибудь около-романтическую ерунду про вечер, который сделало удивительным и незабываемым знакомство с ней. Её ответ спустя некоторое время томительного ожидания меня несказанно обрадовал, в итоге, переписка затянулась почти что до самого утра и, как следствие, теперь я засыпаю стоя в малодостойном меня положении.
Я осмотрелся в поисках машины, сбежал по ступенькам к проезжей части и залез в аэрокар.
– Салют, Архелай, – поздоровался я с водителем.
– Привет!
Посмотрев на меня, Архелай покопался в чём-то у себя на сиденьях и протянул мне таблетку.
– Держи, Константин, а то заснёшь – Советник тебе по заднице даст.
– О, Архелай, благослови тебя Мать-Фортуна! – я положил таблетку в рот и откинул голову на подголовник. Движение аэро-машины совсем не чувствовалось – Надолго взбодрит?
– Часа на два-три. Мало спал?
– Катастрофически, – вымолвил я. – Но повод был прекрасным.
– Это главное, Константин, всё остальное – чепуха, – водитель меня, очевидно, понял. Как в случае с таблеткой, так и сейчас с этим суждением, я поразился житейской мудрости людей этого круга.
Через несколько минут я как будто почувствовал прилив бодрости и принялся выстраивать в порядок свои бренные мысли.
В 8.56 мы стояли у Дома Лициниев, в 9.01 Советник залезал в машину. Думается, выглядел я прилично – ни одного упрёка или комментария не было произнесено. Аж непривычно как-то.
Сначала