Шаг вправо, шаг влево: от Америки до Борнео. Людмила Синицына
лепестки, своей кудрявой кроной вызывали воспоминания об ухоженных французских старушках, только что покинувших парикмахерскую. Другие – с голыми ветвями, с сухо-поджатыми стручками – ждали прихода сезона дождей.
На парапете один за другим взмывали флагштоки с флагами государств, помогавших Камбодже после гражданской войны восстанавливать страну.
– А где флаг России? Кажется, вот… – заметили мы наконец.
Не с него начинался этот почетный ряд. Наш флаг скромно терялся в ряду остальных.
В каюте, где ровно постукивал мотор, висели развешанные для просушки сменные рубашки и брюки. Кхмеры моются раза два-три в день, и непременно меняют одежду. Она может быть очень скромной, но всегда чистая.
– Спроси его, он здесь и ночует?
– Без работы я не останусь, – отозвалась Ирина и придвинула свой стул ближе к капитану.
Пока они разговаривали, я фотографировала набережную, и собачка каждый раз поворачивала голову следом за мной, словно пыталась понять или разглядеть, что это я там интересного усмотрела.
– Да, он живет здесь. И собаку держит, чтобы она подняла шум, если кто-то полезет ночью на палубу. Случается, что владельцев пароходов пытаются обокрасть.
– А сколько стоит такой пароход. Он давно его купил? – допытывалась я.
– Уже спросила. Говорит, что «лодка» обошлась в пять тысяч долларов. Сейчас, наверное, дороже. Особенно, если новая.
– А что он делает, когда начинается сезон дождей и туристов нет?
– Уезжает к себе в деревню, где у него дом. Сажает рис.
– Как ему удалось накопить денег на пароход: на продаже риса много ведь не заработаешь?
Ирина снова заговорила с «капитаном». Он отвечал и крутил железный обод, чтобы вырулить к тому месту, где рукав реки, вытекавший из озера Тонлесап, соединялся с Меконгом, и оттуда наш пароходик (или лодка, как именовал ее владелец) двинулся в сторону «плавучих деревушек», где (как пояснила Ирина) жили тямы – особая народность, – испокон веков занимавшиеся рыбной ловлей. Их бедные домики теснились на другом берегу Меконга, постепенно спускаясь все ближе к воде, пока не осваивали водную гладь, поблескивающую селедочной рябью.
Детишки – цвета молочного шоколада, как и река у глинистого берега, – бултыхались в воде. Ближе к середине течения цвет менялся на густой настой зеленого чая с молоком.
Взрослые обитатели плавучих домиков, занятые своими делами, почти не обращали на нас внимания. Но ребятня радостно визжала, размахивала руками, и кто-то из них непременно сигал прямо с порога дома в воду от переполнявшего его чувства восторга. Плавают они с самого детства, как «наземные» дети учатся ходить. И на одном из сайтов я видела очень удачный снимок: малыш гребет двумя руками, сидя в неглубоком тазике, – видимо, отправился навестить друга в соседнюю деревню.
По перекидным мостикам между домами трусили собаки с уверенностью цирковых артисток. Свиньи