TranSfer. Вадим Пересветов
покрепче.
Символ основанного в 1070 году Марракеша – мечеть Кутубия с 77-метровым минаретом. На венчающем его куполе друг на друге громоздятся три медных, покрытых золотом шара. От основания самого большого, имеющего в диаметре два метра, к конструкции, ассоциируемой не иначе как с виселицей, протянуты толстые веревки. Я многозначительно посмотрел на них, но спрашивать насчет того, вывешивался ли кто-нибудь провялиться при всеобщем обозрении или нет, не стал. В конце концов, я и сам мог ошибаться в своих предположениях.
Знакомство же с самим называемым из-за цвета его домов не иначе как «красным городом» обычно начинают с Баб-Агнау, самых знаменитых, сохранившихся с 1150 года ворот. Затем показывают расположившийся на восьми гектарах «сияющий» дворец Бахия, строительство которого было завершено только в самом начале прошлого века.
Мы с Муной долго блуждали по последовательно переходящим одно в другое изящно отделанным помещениям, окруженным риадами – квадратными внутренними двориками с деревьями и цветами. В тени этих домашних оазисов чувствуешь себя свободно и легко и можно часами сидеть за столом, пить зеленый чай с мятой и слушать пение птиц.
Второй дворец, который стоит посмотреть, – это Эль-Бади, памятник архитектуры XVI века. Есть еще одно любопытное место – Менара, пышный парк из оливковых деревьев с бассейном 200 на 150 метров, отражающим в своей спокойной воде стоящий прямо на его краю павильон с пирамидальной крышей из зеленой черепицы. Ну и, конечно, только ради любопытства или же в силу большой любви к высокой французской моде можно отыскать построенный чисто в марокканском стиле «скромный» синенький домик Ив Сен-Лорана.
Всем приезжающим обязательно показывают местный рынок, где без специального провожатого просто не пройти. Помимо предметов всевозможных народных промыслов и всякой снеди, «какофония» запахов такова, что у меня сразу же задышал застуженный кондиционером нос, чего накануне я безуспешно пытался добиться при помощи всем известной вьетнамской «Звездочки». Специальный провожатый просто тащится по этому рыночному лабиринту в роли большой слепленной из жевательной резинки горошины, время от времени сильно усохшими на африканском ветру губами что-то бубнит себе под нос, якобы обращаясь к покорно следующему за ним народу, и синхронно с этим взмахивает руками, указывая на ряды с товарами. На выходе он настойчиво требует бакшиш и злится, если ему кажется, что его «экскурсия» оценена не по достоинству.
С рынка дорога сразу приводит к площади Джаама-эль-Фна. В тот самый момент, когда я вынес свое тело на ее серый асфальт, солнце жарило так немилосердно, что было такое впечатление, как будто бы к оголенным частям тела с разных сторон приставили раскаленные сковородки. Мгновенно захотелось пить. Словно угадав внезапно появившееся желание, мне навстречу степенно двигались два водоноши в красных халатах. Подобно миражу, бурдюки