Однажды пришла война…. Олеся Валерьевна Захарова
Много ли боли придётся ощутить? Скоро ли к своим семьям вернутся мужчины? Иль вернутся ли вообще? Солдат не знал. Но он бы отдал все на свете, чтобы только увидеть свою милую супругу и озорных детишек. А что если он не увидит их больше? От этой мысли сердце солдата сжалось ещё сильнее, и у него перехватило дыхание. Солдат приказал себе не думать об этом, и продолжал идти к деревеньке.
Прошло уже больше десяти минут, а лес вместо того, чтобы редеть, начал сгущаться. Теперь солдат не узнавал этого места. Он судорожно оглядывался по сторонам и через несколько минут понял, что заблудился. Стемнело. Он стоял в незнакомом ему месте, а все друзья и товарищи были далеко. В лучшем случае он сможет выбраться отсюда с рассветом, когда утро сменит ночь. В худшем – попадёт в плен к немецким захватчикам. Солдат глубоко вздохнул и сел на траву, облокотившись на дерево. Веки его сомкнулись и окутались сладким сном. А приснилась ему родина. Семья. Родная Чувашия, богатая зелеными полями да лесами. Запах хмеля. Родной дом, очаг. За столом сидит его милая жёнушка. Склонила голову, родимая. Рядом с ней и сын сидит. И, правда, подрос! В руках он держит маленькую деревянную палочку, которой стучит по столу.
– Мама! Мама! – радостно кричит он. – Мама! Мама!
Она посмотрит на него, улыбнётся и снова загрустит. То в окно смотрит, то на стену устремит взор, то вдаль глядит. Иной раз слезинку с глаз смахнет. И сынуля вот что-то пригорюнился. Подбежал к маме, вцепился в подол юбки и не отпускает. А она улыбается сынишке, берёт его на руки и подносит к портрету.
– Это кто? – ласково спросила она.
– Папа… – рассеяно ответил малыш.
– Правильно, мой мальчик. Папа…
И снова слеза по щеке…
– Он сейчас далеко. Он сражается. Но он вернётся. Папа обязательно вернётся. Я в это верю.
После чего мать поставила сына на стульчик и взглянула в его глаза. Они были такими же голубыми, как у отца. Мальчик мало был похож на него. Внешность была мамина, но глаза… Малыш похлопал ими, как будто понимал, о чем думает мать. Лицо его красивое. Волосы чёрные-черные, как смоль. А кожа смуглая. Глядя на мать, глаза выражали испуг. Наверное, он чувствовал частичку того, что чувствует его мать. Малыш захныкал.
– Тихо, тихо, мой мальчик! – заговорила мать и снова взяла его на руки…
Сцена сменилась. Сейчас жена солдата стояла в общественной столовой, где разливала раненым супы. Она была одета в лёгкий халат, поверх которого был натянут фартук. Волосы её были собраны в косу, а голова повязана платочком. Лицо её было такое же каменное.
– Анастасия! – прикрикнула на неё женщина в белом халате. – Работай быстрее. Мечтать потом будешь.
– Но я… – стала оправдываться она.
– Шевелись! – грозно сказала женщина и пошла прочь. Анастасия закрыла глаза и глубоко вздохнула…
Сцена вновь переменилась.
– Отдай, это моё