Время светлячков. Дверь в лето. Проект Таши Калининой. Таша Калинина
выезжаем, тётя Нюра, спасибо за приют, – сказала я, начиная сборы. – Стоп, а где наши рюкзаки?
Хозяйка растерянно захлопала ресницами.
– Так это… я думала, вы съехали, ночевать не пришли…
– Как это съехали? Вещи тут, велосипеды тут. Где наши вещи, тётя Нюра?
– Так это… – она затряслась в смятении и стала неловко махать руками в сторону засаленного окошка, – может, Мишка мой взял?
Мы поглядели через окно во двор, где Мишка – муж тёти Нюры, старый опустившийся алкоголик, развалился прямо на поленнице, совершенно невменяемый. Там же валялись наши рюкзаки. Мы выбежали на улицу, пошарили в наших котомках – вещи на месте, скомканные, а денег нет. Все усилия растрясти Мишку не имели успеха. «Не меньше недели, а то и месяц такой будет. Он у меня запойный», – со слезами в голосе проговорила тётя Нюра. Мы тоже поплакали немного – это были почти все наши деньги на весь отпуск, пятнадцать запланированных дней. Какая-то часть их, правда, оставалась в кармане широкой Наташиной юбки, только на это и приходилось сейчас рассчитывать.
Ровно в девять утра под звон часов на башне архиерейских палат мы, немного потускневшие, продолжили наше путешествие.
Дорожные трудности были всё те же: июльское пекло и вместе с тем ветер, ужасно сильный – в лицо, горки. Я на спуске упала, и колесо стало, кажется, квадратным. Добавилось мученье – дополнительные тычки в и так уже отбитое, отнюдь не мягкое место. Часто отдыхали. В Торчино добрая женщина накормила нас парным коровьим молоком с булками. В Курилихе напились козьего молочка. По дороге останавливались, швыряли велики и падали в густую траву, лежали пластом, постанывая. Попалась река Раёк – действительно маленький рай: водица светлая, студёная, с пескарями на мелководье. Купались долго, с наслаждением.
В Иваново я сразу побежала на телеграф звонить маме. Связь была плохая, и я орала в трубку, как говорится, «во всю ивановскую»: «Мам, не волнуйся, у нас всё замечательно. Ну, просто трудности с деньгами… Да, потеряла… Нет, не все. Вышли, пожалуйста, в Кострому до востребования, мы там будем дня через четыре… Не переживай, протянем как-нибудь». Когда я вышла из душной будки, все на меня сочувственно смотрели, невольно оказавшись свидетелями моих проблем. А один мужчина подошёл и протянул десять рублей (это хорошие были на те времена деньги): «На первое время, пока свои не получите». Я ошалело уставилась на него и попыталась отнекаться. Но добрый рыцарь был настойчив. И скромен – удалился, мило улыбнувшись. Спасибо тебе, великодушный человек. Меня вдохновил его поступок, и впредь всегда стараюсь быть щедрой к людям.
Разжившись денежкой, решили завернуть на знаменитый Плёс. О, Плёс – отрада души моей! Ожившее полотно Левитана. Милый провинциальный городок, превращающий любого обывателя в художника или поэта. Три прекрасных дня мы упивались тишиной, утончёнными красотами природы, ночным пением