Больше бедным я не буду. Олег Пахолков
пошёл по деревням. В сельские детские сады, школы, дома культуры. Чем дальше было село, тем больше можно было заработать. Некоторые хутора последний раз видели фотографа при царе Горохе. Я приходил в сельский детский сад, стучался к заведующей и рассказывал, как здорово было бы сфотографировать детей её учреждения. Из-за больших расстояний в день удавалось обойти в среднем три садика. И только в одном из десяти договаривался. Меня это не расстраивало. Я просто считал: три дня, десять садиков, одна сделка. С каждой сделки зарабатываю 1000 рублей. Затраты – десять процентов, 900 рублей на карман. Зарплата инженера в Советском Союзе тогда составляла 150 рублей в месяц… Но перемещаться пешком по пятнадцать километров в день, да еще и с тяжеленным фотооборудованием, было нерадостно. И я все время размышлял: почему я так часто получаю отказы? Почему не удалось договориться с той или иной заведующей?..
В результате разложил всех этих тёть по психотипам и уже через год договаривался в девяти садиках из десяти. Я умудрялся так очаровывать сельских матрон, что мне однажды дали отфотографировать даже тот детский сад, у заведующей которого муж сам был фотографом! Через год у меня уже было лучшее фотооборудование в городе и один из самых дорогих фотоаппаратов. Такими владели только кремлёвские фотографы. Это был немецкий «Pentacon Six TL». Как и первый «Зенит-ТТL», сегодня он хранится на корабле «Атаман Платов» в моем личном музее…
В то время я спал по три-четыре часа в сутки. Выходил из дома в шесть утра, потому что в восемь нужно было оказаться уже далеко за пределами города. В радиусе 120 километров от Волгодонска я обошёл все населённые пункты. Коллеги прозвали меня «Ломоносовым»: в это время на телеэкранах как раз показывали фильм про него, где он пешком пришёл из Архангельска в столицу, а потом так же на своих двоих обошёл пол-Европы. Добирался я (не Ломоносов) и на попутках, и на дрезинах, но чаще пешком… Однажды в пургу дико отморозил ноги – вспоминать жутко…
Днем я возвращался к себе в лабораторию и проявлял пленки. Пока они сохли, быстренько обедал, а потом до поздней ночи печатал фотографии. Когда выходил ночью с тысячами мокрых фоток в сушильную комнату, которая была переоборудована нашими именитыми фотографами в личный банкетный зал, у пьющих коньяк старших коллег глаза лезли на лоб. Они недоумевали, где я беру столько работы. Выходило, я зарабатываю в несколько раз больше, чем они!..
Уже в ночи, возвращаясь из лаборатории домой, я встречал припозднившиеся парочки. Они, целуясь, счастливые куда-то шли… Я немного завидовал им, так как тоже хотел встречать с девушками рассвет, но пока было некогда… И так каждый день. А однажды на рабочем месте я просто рухнул. Меня отвезли на «скорой» в больницу, и врач, расспросив о режиме, сказал, что нужно выспаться и неделю побыть дома. Я ничем не болел, просто из-за ритма жизни организм был истощен.
Но я продолжал так же много работать, чтобы стать самым богатым фотографом нашего города и тоже попивать дорогой коньяк в окружении красоток. Но тут