Маки. Перчатки. Черничный пирог. Ани Закари
твоему башку снесу!
Давид встал и направился к выходу. Я по взгляду поняла, что он не вернется и сделал это, чтобы сбежать. Выходя, он виновато-иронично взглянул исподлобья.
Спустя час, сообщили, что он сбежал, а сведений обо мне никаких до сих пор нет. Меня вытолкали в коридор, я шла по этому мраку стуча зубами и больше ничего, темнота, тишина. Скорее всего я вырубилась.
Проснулась не знаю где и сколько дней спустя.
Лежала на вонючем диване, в желтоватой комнате. Она была такой крошечной, что, лежа, с дивана, можно было коснуться рукой двери. Рана была обработана. На столе рядом стояла вода и какая-то еда. Я присела, кое-как. Не успела осмотреться. Вошел хромой дед и тот высокий мужчина, который спросил, «что случилось?» Он положил на диван, какую-то сменную одежду и тут же вышел.
Дед сел на стул и начал смотреть на экран, где было видно все коридоры и комнаты. Видимо, тоже сторож. На меня не смотрел вовсе..
– Вот и попался, ублюдок, – прошептал позже он.
За весь день в комнату вошли человек шесть и спрашивали имя и фамилию, а также, как я там оказалась, просто уходили, выслушав.
– Вероника Закари, – повторяла я каждый раз.
Глубокой ночью, того же дня. Вошли несколько человек, схватили меня под руки и вытолкали на улицу. Наконец, свежий воздух обрадовалась я. Теплый, летний. Они туго связали мне руки за спиной и посадили в машину. Затем Давида, этого белого недоноска и еще троих. Как я поняла из их разговоров, напарника Давида убили по его вине, когда он сбежал, как и обещали.
Мы выехали в направлении города. На рассвете машина остановилась, нас вывели по одному. Меня, Давида и остальных, с привязанными руками. Всех кроме белобрысого.
– Троих из вас выкупили, – сказал мужчина средних лет с оружием.
– Кого? – спросил один из тех, кто стоял в одном ряду н нами с завязанными руками.
– Cейчас, узнаете… – хитро взглянул он и отвел глаза.
Где-то в трехстах метрах, стояли люди бывшего начальника этих парней и видимо, они за ними приехали..
Нам сказали двигаться вперед в их направлении и не оглядываться, я не совсем понимала, что происходит?
– Рулетка, – произнес Давид.
Мы прошли около ста метров, один из «пленных» стал тревожно выдыхать и предложил всем идти змейкой. И все стали идти, смешиваясь и сбивая с ног друг друга.
В один момент, когда я оглянулась, увидела, того высокого человека позади и рядом сынка их главаря, он взял оружие и целился прямо в меня, в нас. Рулетка означало то, что выживут трое из пятерых. У меня началась паника.
Как только мы прошли половину пути. Давид сказал, как прозвучит первый выстрел, разбегайтесь и ложитесь, наши нас прикроют. Наши? Двое из них, как минимум стреляют им в спины. Самый худший белобрысый и самый «лучший» Анри, и я поняла, какие люди разные, сложные и непредсказуемые. Чтобы узнать, что в их головах и жизни мало. Это была пирамида и эти четверо, низшее звено, как и я.
Когда прозвучал первый выстрел, меня оглушило, все разбежались, я бежала без оглядки, да и куда бежать и там, и там враги, но бежала вперед, как и все. Шум