Волчонок. Путь домой. Том 1. Родогор Хоенхайм
холодная пещера, встречай меня, я вернулся. Расстелив самую большую шкуру серо-сизого тигра, похожего на рысь, у входа в пещеру там, где солнечный свет был ещё во всей своей силе уже утром, я завернулся в спальный мешок, как в одеяло, и лёг спать. Есть не хотелось, а усталость брала своё.
Весь следующий день я посвятил сбору кристаллов. К вечеру, уже готовясь ко сну на меня снова накатила грусть от осознание своего одиночества. Не то что бы я уверовал в себя как в бога охоты. Весь день мои мысли как на волнах качались на эманациях кристаллов, а физический труд избавлял меня от тоски. Сейчас, смотря на проступающие на вечереющем небе звёзды я снова начал осознавать и осмысливать своё одиночество. Батя променял меня на какую-то новую тётку. Мать ушла от бати к другому. И даже Кош бросила меня как надоевшую игрушку. Как лейкопластырь, который больше не нужен и пора оторвать и выбросить. Батя сказал, что эта экспедиция у него на год. Хм. Получается, даже без решения матери, согласись отец на эту экспедицию… Тогда бы мать сидела дома без бати и сходила с ума. А через год батя придёт и скажет, что у него появилась другая зазноба… Что так, что эдак – итог один. Так даже не самым худшим образом получалось. А Кош… Сама того не зная подарила мне это приключение. Где бы я сейчас был. Сидел бы на берегу того озера и так же сходил бы с ума. Неделю. Или сколько там уже времени прошло. Чем сходить с ума лучше сходить на охоту. А то свободные шкуры закончились. Вообще. По ощущениям. Кристаллов у меня уже половина пространственного хранилища. Увлёкся я малость. Сперва, по привычки собирал их на шкуры. А потом уже, не обнаружив хижины на привычном месте закинул всё в кольцо. И зачем мне столько кристаллов… Добуду пару-тройку ядер зверя и домой.
К утру у меня было уже два ядра зверя. Одна с ещё одной змеи, а другая с кого-то вроде крупной лисы. Ничего кроме силуэтов и потоков ци рассмотреть было решительно не возможно, так что можно было только догадываться. Охота далась мне легко, а вот почти наощупь и одному разделывать туши было трудно. Хоть со смертью истечение ци и прекращалось, но весь окружающий мир от дыхания ветерка до скалы состояло в первую очередь из ци той или иной стихии с лёгкой ноткой оттенка ядра домена. Плюс к тому яркие звёзды. Так что удручающая видимость всё же не означала её полное отсутствие. Но только вот ровные надрезы я делал сугубо благодаря мышечной памяти, а отслаивать шкуру приходилось вообще наощупь. Разящий удар я всегда наносил подаренным ножом, а разделкой мы, а теперь уже только я, занимались моими ножами. Вход шли все четыре включая запасного малыша. Выхватывать их из пространственного кольца и убирать обратно было одно сплошное удовольствие.
Остаточно-следовой шлейф ци был виден и ночью и днём одинаково… плохо. Словно не желающий развеиваться дымок от сигареты или аромапалочки, он тянулся там, где я прошёл. И это после всех моих усилий по маскировке. Перед выходом я, наверное, час просидел возле ближайшего к пещере куста играясь