Училка тоже человек. Надежда Нелидова
что на Родика заводили дело, исключали из кружка каратистов, стоял вопрос о его исключении из комсомола и института: Шурочкин собеседник получил сотрясение мозга.
И Ленусик раскрыла блокнот и внесла в графу своим ужасным почерком: «Завтра 6.30 – ком. бюро. Обязат!!!» И жирно подчеркнула последнее слово.
… Ленусика в трамвае пригрело, она вздремнула. В последнее время из-за весеннего авитаминоза ее постоянно и всюду клонило ко сну. Чтобы пассажиры не замечали, она клала на колени раскрытый учебник, как будто читала, а сама закрывала глаза. и немножко спала. Так она и сейчас поступила. Но задремать как следует ей мешал и неприятные мысли о только что прошедшем собрании. Впрочем, большинство собраний на коротком Ленусином веку не оставляло приятных впечатлений.
Итак, собрание шло обычным порядком. Ребята сидели за длинным столом на кафедре истории КПСС. За одним концом спал Циунчук, напротив сидели виновники молодожены, помирившиеся и опять безумно влюбленные друг в друга, и не замечающие ничего и никого вокруг себя.
Ленусик выпендривалась, то есть одна позволила себе встать и, заложив худые, с колючими локтями, руки за спину, не торопясь прохаживалась по комнате, изредка бросая взгляды в темное окно. В нем отражалась сухопарая фигура, затянутая в глухое темное, как у монастырки, платье.
Итак, собрание шло, и шло именно в том порядке, какой ему задала Ленусик. Ее раздражало только поведение комсорга – им был единодушно выбранный на этот пост бывший председатель учкома. Он, как и Ленусик, получал ленинскую стипендию и тоже занимал ответственный пост, но ничуть не кичился этим, а, напротив, это его как будто даже тяготило. Он был демократичен и всеми любим.
Сейчас ее раздражало его напускное, как ей казалось, легкомыслие. И она, не прекращая маятникового перемещения по диагонали комнаты, бросила ему:
– Не позируй, пожалуйста.
Циунчук, заслышав голос своей любимицы, проснулся и умиленно закивал головой. Тут же Ленусик услышала отчетливый шепот из-за стола: «Товарищи, давайте не будем позировать, иронизировать, поэтизировать, фантазировать, прогнозировать и дозировать. А будем всеобщими усилиями анализировать, конкретизировать, визировать и базировать. А потом от этой бредятины дружненько все вместе агонизировать. И все будет о, кей, товарищи».
Это вызвало негромкий, но дружный смех участников собрания. Ленусик резко остановилась, будто наткнулась на стену. Шурочка и Родик вздрогнули, разомкнули мысленные объятия и посмотрели вокруг кроличьими глазами. Циунчук спал, опустив маленькие припухшие веки…
Теперь, в трамвае, при воспоминании об этом у нее снова запылали щеки и уши. Ей вдруг стало обидно. Она искренно не могла понять, чем вызывает постоянную ненависть ребят. Ей казалось, что она всегда делает нужное для всех, полезное дело. Да так оно и было.
Если разобраться, она одна сейчас львицей дралась за Родиково будущее. Остальным, поразительно легкомысленным и равнодушным, и любимому всеми комсоргу в том